Собрание сочинений, том 1

По распоряжению архиепископа Антония мощи были положены в новый гроб, перенесены в теплую церковь и поставлены посередине. Здесь в присутствии некоторых братии, которые с нетерпением ожидали радостного появления св. мощей, была совершена панихида. Затем гроб, закрытый крышкой, в двух местах был обвязан тесьмой, запечатан печатью преосвященного Антония и поставлен на северной стороне храма, поверх пола. Гроб закрыли деревянным надгробием, обитым зеленым бархатом, сверху положили доску с металлическим рельефным изображением святителя, которая лежала в усыпальнице.

Несмотря на то, что перенесение мощей свт. Тихона из склепа в теплую церковь было совершено без огласки, весть о нетлении их в округе распространялась быстро. О том, насколько радостным было это удостоверение в нетлении тела всеми почитаемого святителя для сынов Русской Православной Церкви, может свидетельствовать письмо преосвященного Антония к обер-прокурору Святейшего Синода, графу Протасову: «За приятное для себя дело считаю довести до сведения Вашего сиятельства известие о таковом обретении нетленного тела преосвященного Тихона, радостном для святой нашей Православной Церкви, в недрах которой только процветает нетление среди всеобщего разрушения. При сем не могу от Вас скрыть того сладостного, неземного восторга, которым исполнена была душа моя, при виде нетленного тела преосвященного Тихона. Я готов и рад бы был разрешиться от уз бренной и дряхлой моей плоти и с праведным Симеоном, удостоившимся принять на руки Христа Спасителя, воскликнуть: ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему (Лк 3:22), известному мне.

Благодарю Господа, возвестившего в сердце Помазанника Своего, благочестивейшего Государя Императора Николая Павловича [117], да продлится мое пастырское служение воронежской Церкви, как бы нарочно для того, чтобы я, при исходе дней моих, удостоился первым узреть нетленное тело доброго пастыря Христова, светившего блеском своих добродетелей и учением Евангельским, как залог нашего всеобщего воскресения».

От избытка сердца говорят уста, — сказал Спаситель (Мф 12:34). Эти чувства преосвященного Антония разделяло большинство верующих. Потому, по перенесении мощей свт. Тихона в теплую церковь, в Задонск стало стекаться еще больше народа, и все выражали желание видеть их открытыми для всеобщего поклонения и чествования. Начальник губернии, бывший в Задонске в день воспоминания преставления святителя Тихона (с 13 по 15 августа), когда Литургию совершал преосвященый Антоний, писал в донесении министру внутренних дел среди прочего о том, какое чествование воздавали верующие новоявленному святителю: «В день памяти святителя Тихона всегда собиралось много народу, но в настоящее время со всех сторон стеклось такое множество богомольцев, а особенно высшего дворянства, даже из отдаленных губерний, что монастырь, довольно обширный, не мог вмещать паломников. При этом я увидел, что все сословия с великим благоговением чествуют преосвященного Тихона, призывают его в молитвах, как святого, на помощь при разных скорбных обстоятельствах жизни, и воссылают ему благодарение за полученные от Господа благодеяния, веруя в его ходатайство пред Богом. Вообще религиозное движение всех сословий увеличивается в ожидании большого прославления преосвященного Тихона, как особенного благословения Божия к любимому народом благословенному Монарху и Его Августейшему дому».

Однако, несмотря на это общее чествование свт. Тихона и на общее ожидание открытия его мощей, признание его в лике святых и торжественное открытие его нетленного тела для общего поклонения последовало не сразу после первого обретения, а спустя шестнадцать лет. Если можно иногда испытывать тайные пути Промысла Божия, все направляющего во благо наше, то в этом случае мы безошибочно можем сказать, что это замедление должно было послужить и послужило к тому, чтобы отнять у неверующих все поводы к неверию относительно чудесного нетления мощей святителя Тихона, чтобы не могли сказать, что оно оставалось нетленным оттого, что стояло в закрытом месте, куда не проникал воздух, ибо шестнадцать лет оно простояло почти на открытом теплом воздухе, особенно благоприятствующем разложению тела, и, несмотря на это, осталось также непричастным тлению. Не ясное ли это свидетельство присущей этому телу благодати Божией!