Собрание сочинений. Т.5. Буря. Рассказы

Нет, рабочие не растерялись и не стали тратить время на лишние мудрствования. Старый Рубенис обошел прежних товарищей и посоветовался с ними. Вскоре рижане услышали о бригаде Рубениса, которая творила чудеса. Пока инженеры планировали и рассчитывали, старые портовые грузчики очистили участок, на котором работала их бригада. Но они не удовлетворились этим: глубоко, до самого основания конструкции набережной вгрызлись они в землю, с помощью водолазов проверили состояние подводной части. Затем стали вбивать в дно реки сваи, спешили опоясать разрушенный берег надежным защитным поясом, чтобы весенний ледоход не мог ему повредить.

Всю зиму продолжалась работа без выходных дней, без регулярного отдыха. Работали круглыми сутками на холоде, на ветру, в снежную вьюгу.

Зато успели. Портовой набережной весенний разлив не причинил вреда. Газеты писали об этом, упоминали имена многих рабочих. Старого Рубениса приглашали на важные заседания, внимательно выслушивали его предложения. Когда выделенный бригаде участок был восстановлен и к причалу подошел первый пароход, выгружала и нагружала его бригада Рубениса.

Вот почему сегодня он так любовно осматривал порт.

То, что ты здесь видишь, — все равно, что ребенок, которому ты дал жизнь, которого ты вырастил. Все кругом принадлежит тебе, твоим товарищам — и великаны-краны, высящиеся над мачтами кораблей, и красивые пароходы, которые сейчас приходят сюда из других портов. Не слышно больше в порту окриков и брани форманов [5], за хозяйскую подачку лаявших с утра до вечера на рабочих.

Ты сам теперь руководишь работами по погрузке и выгрузке, и с тобой, как с бригадиром, раз десять на дню советуются штурманы. Раньше латышского портового рабочего называли белым негром, здесь все работы производились силой его рук и спины. А поглядите сейчас, как уголь сам выгружается из трюмов по ленточному транспортеру, насыпается в грузовики, наваливается большими горами. И тут же большой кран берет клювом подъемника машину весом в несколько тонн, поворачивается, как тебе надо, и легонько, будто игрушечку, опускает прямо на платформу. И если только крановщик немного быстрее опустит драгоценный груз, тряхнет или дернет его, сразу же на него закричат со всех сторон — и не то чтобы начальство, а сами же рабочие!

«Рехнулся ты, парень! Хочешь разбить мотор! Ведь это для электростанции, а не на толкучку. Или тебя учить надо, как беречь народное добро?»

Услышав такое, виновный не знает, куда глаза девать от стыда. Теперь такие замечания действуют сильнее, чем раньше окрик десяти форманов.

Старый Рубенис обходит берег, проверяет, достаточно ли вагонов подано и смогут ли грузовики подойти к пароходу. Чтобы нигде не было заминки, работа должна идти как по маслу. Пароход выйдет в море сегодня — на два дня раньше, чем предусмотрено по графику. Это будет новым рекордом бригады Рубениса и, конечно уж, не последним.

Один за другим подходят рабочие, здороваются с бригадиром и совещаются, как сделать, чтобы ровно в четыре часа пароход мог отшвартоваться. Затем матросы открывают люки, вокруг лебедок клубится и шипит пар, и все вокруг наполняется бодрым шумом, лязгом и грохотом металла, гудками автомашин и громкими возгласами. Рабочий день начался…

Старый Рубенис ходит от люка к люку; то он на берегу, то на палубе, но всегда там, где самая тяжелая и сложная работа. Солнце льет на землю золотые потоки света, чайки с криками носятся над Даугавой, выхватывая из воды серебристую рыбешку, но люди не обращают внимания ни на солнце, ни на птиц — они работают. Каждый, иногда даже сам не сознавая этого, кладет своими руками кирпич за кирпичом в прекрасное здание новой жизни. Ни одна постройка, пока она не закончена, не кажется особенно нарядной, и часто работающий видит лишь мелкие и крупные шероховатости. Но приходит время — и это знает каждый строитель, — когда законченное здание встает во всей своей красоте, и тогда каждому становится понятным великий смысл даже самой мелкой работы.

2

Сколько раз Мара уговаривала отца переехать к ней, но Екаб Павулан всегда отвечал, что это не к спеху, что надо это дело хорошенько обдумать.

— Ты, наверно, боишься, как бы я не женился второй раз, — шутил он. — Не бойся, дочка, такого намерения у меня нет. Смешить людей не собираюсь.

— Меня совесть мучает, когда я думаю, что ты на старости лет должен жить в одиночестве и даже позаботиться о тебе некому… все сам делаешь, — старалась убедить его Мара. — А если переедешь к нам — не будешь знать никаких хлопот.

Павулан тут же придумал новую отговорку:

— Вы мне будете надоедать.