Собрание сочинений. т.1.

Иногда он отрывался от книг и погружался в мечты. Он представлял себе, как Жанна выйдет из монастыря, как он наконец ее увидит. Эти минуты были для него чудесным, утешительным отдохновением. Все остальное время Даниель работал, как машина. Он свел свои служебные обязанности к почти механической работе, чтобы иметь возможность думать на свободе.

Издатель словаря скоро понял, какую выгоду можно извлечь из этого юноши, который трудился, как каторжный, никогда не жалуясь, неизменно сохраняя на лице блаженную улыбку. Ловкий делец уже давно ломал голову над тем, как зарабатывать свои двадцать тысяч франков, не появляясь при этом в конторе. Ему надоело надзирать за своими узниками. Даниель оказался для него драгоценной находкой. Понемногу он возложил на него управление всеми делами, распределение работы между служащими, просмотр рукописей, специальные изыскания. За две сотни франков в месяц хозяин разрешил трудную задачу: слыть автором монументального труда и никогда не браться за перо.

Даниель был рад этой кабальной работе. Его товарищи все меньше и меньше утруждали себя, потому что за их спиной больше не стоял грозный хозяин, и Даниелю пришлось самому делать за них часть работы.

Таким путем он приобрел обширные познания; благодаря недюжинным умственным способностям он удерживал в голове и систематизировал разнообразные сведения, с которыми приходилось иметь дело, и энциклопедия, которую он составлял чуть ли не один, запечатлелась у него в мозгу. Эти восемь лет непрерывных исследований превратили его в одного из самых образованных молодых людей во Франции. Скромный, исполнительный служащий стал первоклассным ученым.

С наибольшим жаром он отдавался изучению математических и естественных наук. Оставив себе всю научную часть словаря, он и по вечерам работал дома, стремясь сформулировать основные положения естественных наук. В том целомудренном уединении, в каком он обитал, лелея в душе только образ шестилетнего ребенка, он проникся особой любовью к анализу и начал изучать порывы собственного пылкого сердца.

Много раз Жорж Реймон уговаривал его бросить неблагодарное место в редакции, где он растрачивает лучшую часть самого себя. Он предлагал вместе с ним написать серьезный труд. Но Даниель не искал свободы, он хорошо себя чувствовал в этой кабале, дававшей ему то, что он хотел, — всепоглощающую работу, в которую можно уйти с головой.

Жорж больше не был тем горемыкой, который скромненько читал, сидя на скамье Люксембургского сада. Он так энергично расталкивал всех локтями, что наконец добыл место под солнцем. Он стал известен в научных кругах благодаря серьезным работам по некоторым вопросам естествознания.

Наконец настал день, когда Даниель решился покинуть контору и принять предложение Жоржа. Энциклопедический словарь был почти закончен и подготовлен к печати, недоставало только нескольких выпусков, да и то материалы к ним были уже подобраны.

С этих пор молодые люди больше не расставались. Впрочем, с самой первой встречи дружба их не остывала. Они вместе написали несколько отчетов о своих исследованиях, имевших громкий успех. Даниель согласился разделить гонорар, но ни за что не хотел подписать свое имя. Готовясь к настоящему делу — созданию счастья Жанны, — он считал весь прошедший период потерянным временем. Он мужал, приобретал знания, не имея при этом в виду какой-либо цели, но лишь для того, чтобы не сидеть без дела.

Сделавшись известным, чуть ли не знаменитым, Жорж перебрался на улицу Суфло и занял там целую квартиру. А Даниель не захотел покинуть старый дом в тунике Сен-Доминик-д'Анфер. Он хорошо чувствовал себя здесь, в этом затерянном уголке, куда не доносились городские шумы. Сердце его радостно билось, как только он поднимался по выщербленным ступеням широкой лестницы. Узкая, высокая комната походила на склеп, и это ему нравилось, он запирался в ней, забывая весь мир. Расстаться с ней он согласился бы только, если бы мог помчаться отсюда прямо к Жанне. Он любил небо и деревья, видневшиеся в окно, потому что часто любовался ими, когда грезил о своей дорогой дочурке.

Целых двенадцать лет прожил он в этой тихой комнате. Все в ней было проникнуто его любимой мечтой, и он горевал при одной мысли, что придется ее покинуть. Ему казалось, что нигде в другом месте каждая мелочь не будет так красноречиво говорить ему о Жанне, как здесь.

Иногда по вечерам Жорж провожал Даниеля до дома. Они долго и тепло вспоминали первые годы совместной жизни и дружбы.

В то время они жили одни, только изредка видя посторонних. И в тиши уединения их взаимное безотчетное тяготение переросло в сознательное уважение и любовь. Они горячо привязались друг к другу, и их разум заключил союз с сердцем.

Даниель питал к Жоржу чисто братское чувство. В открытом характере друга было что-то надежное, он оценил его твердость и сердечность. Жорж был третьей привязанностью в его жизни, и Даниель порой задавал себе вопрос, что бы с ним стало, если бы на его пути не встретился Жорж.