Собрание сочинений. Иные боги и другие истории

Около четырех часов ночи внимание Харта, находившегося у себя в сторожке, привлек звук мотора. Выйдя, чтобы посмотреть, что происходит, он увидел большой грузовик на главной аллее кладбища на расстоянии примерно ста метров, но не смог незаметно приблизиться к машине, так как неизвестные услышали звук его шагов на покрытой гравием дорожке. Они поспешно погрузили в кузов грузовика большой ящик и так быстро выехали с территории кладбища, что сторож не успел их задержать. Поскольку ни одна зарегистрированная и известная сторожу могила не была разрыта, Харт считает, что они хотели закопать привезенный ими ящик.

Гробокопатели, по всей вероятности, провели на кладбище долгое время, прежде чем их заметил сторож, потому что Харт нашел глубокую яму, вырытую на значительном расстоянии от главной аллеи, на дальнем краю кладбища, называемом Амос-Филд, где уже давно не осталось никаких памятников или надгробий. Яма, размеры которой соответствуют размерам обычной могилы, была пуста. Согласно регистрационным книгам кладбища, где отмечены погребения за последние пятьдесят лет, там нет никакого захоронения.

Сержант Рили из Второго полицейского участка осмотрел место происшествия и выразил предположение, что яма была вырыта бутлегерами[59], которые с присущими им изобретательностью и цинизмом пытались устроить тайный склад спиртных напитков в таком месте, где его вряд ли станут искать. При допросе Харт сказал, что грузовик направился в сторону Рошамбо-авеню, хотя он в этом не совсем уверен».

В течение нескольких последующих дней родители Варда почти не видели сына. Чарльз заперся в своей спальне и велел приносить еду наверх, оставляя ее у двери чердака. Он не открывал дверь, чтобы взять поднос, не убедившись, что слуги ушли. Время от времени раздавались монотонные звуки заклинаний и ритуальные песнопения, иногда можно было различить звон стекла, характерное шипение, сопровождающее химические реакции, шум текущей воды или рев газовой горелки. Через дверь часто просачивались запахи, совершенно непохожие на прежние, а напряженный и обеспокоенный вид отшельника в тех редких случаях, когда он покидал свое убежище, наводил на самые грустные размышления. Однажды он торопливо направился в «Атенеум» за какой-то книгой, а в другой раз нанял человека, который должен был привезти ему из Бостона какой-то редкий манускрипт. В доме установилась атмосфера тревожного ожидания; доктор Виллет и родители Чарльза пребывали в растерянности, не зная, как поступать в такой ситуации.

6

Затем пятнадцатого апреля произошла существенная перемена. Казалось, внешне все оставалось по-прежнему, но напряженность возросла и стала почти нестерпимой, что особо отмечает доктор Виллет. Была Страстная пятница – данный факт показался немаловажным суеверной прислуге, но остальные домочадцы сочли его простым совпадением. К вечеру молодой Вард начал повторять некую формулу необычайно громким голосом, одновременно сжигая какое-то вещество, обладающее настолько пронзительным запахом, что он распространился по всему дому. Хотя дверь чердака была заперта, слова формулы были так ясно слышны в холле, что миссис Вард, прислушиваясь в беспокойном ожидании, запомнила их и позже записала по просьбе доктора Виллета. Знающие люди сказали доктору, что это заклинание почти буквально совпадает с тем, что можно найти в мистических откровениях Элифаса Леви[60], впервые приподнявших запретный покров и позволивших заглянуть в лежащую за ним страшную бездну:

Per Adonai Eloim, Adonai Jehova,
Adonai Sabaoth, Metraton Оn Agla Mathon,
verbum pythonicum, mysterium salamandrae,
conventus sylvorum, antra gnomorum,
daemonia Coeli God, Almonsin, Gibor, Jehosua,
Evam, Zariatnatmik, veni, veni, veni!

Заклинаю именами Адонай Элохим, Адонай Иегова,
Адонай Саваоф, Метратон Он Агла Матон,
словом змеиным питона, тайной саламандры,
дуновением сильфов, тяжестью гномов,
небесных демонов Божество, Альмонсин, Гибор, Йехошуа,
Эвам, Зариатнатмик, приди, приди, приди!