Собрание сочинений. Иные боги и другие истории

В кромешной тьме они двинулись вверх по лестнице, и из-за исполинского размера ступеней, выложенных для гигантов гугов, по ним было очень трудно подниматься, ведь каждая была в ярд высотой. Картер скоро потерял им счет, ибо очень быстро выбился из сил, и не знавшие усталости проворные упыри были вынуждены прийти к нему на подмогу. В продолжение всего бесконечного подъема их неотступно преследовал страх, как бы их не обнаружили и не пустились за ними в погоню, ибо хотя гуги и не рискуют поднимать каменную дверь в лесу из-за ниспосланного проклятия Великих, ни в башне, ни на лестнице им эта преграда не страшна, и беглых гастов очень часто настигали на этой лестнице – даже на самых верхних ступенях. Ибо у гугов настолько острый слух, что они могли услышать даже легкий шорох рук и ступней беглецов, и быстроногим гигантам, за время долгой охоты на гастов в подземных склепах Зина научившимся ориентироваться во мраке, не составляло труда схватить столь ничтожную и тихоходную жертву на этой циклопической лестнице. Картер с горечью размышлял о том, что безмолвные преследователи гуги могут подкрасться неслышно и внезапно, как вихрь, напасть во тьме на беглецов. И в этой угрюмой ловушке, где гуги имели несомненное преимущество, уповать на их привычный страх перед упырями было бессмысленно. Опасаться следовало и коварных и сторожких гастов, которые частенько проникали в башню во время отдыха гугов. Если гуги проспят долго, а гасты быстро вернутся из своей ужасной экспедиции в пещеру, то эти мерзкие и зловредные твари тотчас учуют запах беглецов, а в этом случае уж лучше быть сожранным гугами.

И потом после бесконечного восхождения по лестнице из тьмы наверху неожиданно раздался кашель, и дело приняло тревожный оборот. Было очевидно, что гаст, а может быть, и несколько гастов попали в эту башню задолго до Картера и его провожатых, и еще было очевидно, что опасность подстерегает их совсем близко. Через секунду бегущий впереди упырь оттеснил Картера к стене и выстроил своих соплеменников боевым порядком, причем они подняли старинное аспидное надгробие наподобие тарана, чтобы нанести им сокрушающий удар по врагу, буде он появится в поле зрения. Упыри способны видеть в темноте, так что под их защитой Картер был в большей безопасности, чем если бы он оказался тут один. В следующее мгновение раздался цокот копыт сверху, выдав приближение по меньшей мере одного зверя, и упыри приготовились нанести чудовищный удар гранитным орудием. Вскоре во мраке сверкнули два желтовато-красных глаза, и шумное сопение гаста заглушило цокот копыт. Когда он вспрыгнул на ступеньку над упырями, те с неимоверной силой обрушили на него древнее надгробие, так что раздался лишь булькающий всхлип, и жертва рухнула замертво. Похоже, наверху затаился лишь один этот зверь, и, выждав немного, упыри схватили Картера под руки и повлекли дальше вверх. Как и прежде, им пришлось ему помогать, и он был рад покинуть поле боя, где во тьме остался лежать поверженный гаст.

Наконец процессия упырей остановилась, и Картер понял, что они наконец-то достигли тяжелой каменной двери. Отодвинуть массивную плиту было просто немыслимо, но упыри надеялись чуть приподнять ее и просунуть в образовавшуюся щель надгробие как подпорку, чтобы Картер смог проскользнуть наружу. Сами же они намеревались спуститься обратно и вернуться восвояси через город гугов, ибо они там были неуязвимы, да и, кроме того, не знали верхней дороги к призрачному Саркоманду с вратами в бездну, охраняемыми львами-часовыми.

Три упыря с превеликим трудом отодвинули каменную глыбу, и Картер, как мог, им помогал. Они сочли выступ над последней ступенью лестницы надежной точкой опоры и напрягли мускулы, напитанные нездоровой пищей. Через несколько мгновений появился проблеск света, и Картер, ради кого предпринимались эти усилия, просунул конец надгробия в щель. Теперь им надо было употребить все силы на то, чтобы сделать щель пошире, но дело шло медленно, и им, разумеется, приходилось несколько раз начинать все заново, когда из-за одного неверного движения тяжелая дверь захлопывалась.