Собрание сочинений. Иные боги и другие истории

Они утащили его в черную пещеру на склоне голой скалы и поволокли по чудовищным внутренним лабиринтам. Поначалу, скорее инстинктивно, он пытался сопротивляться, и тогда они принялись его щекотать, не издавая при этом ни звука, и даже их перепончатые крылья не зашелестели. Они были пугающе холодными, мокрыми и скользкими, а каждое прикосновение их мерзких лап заставляло Картера содрогаться. Вскоре они провалились в непостижимую бездну, завертевшись головокружительной тошнотворной спиралью в могильном холоде, и Картер почувствовал, что их вот-вот подхватит запредельный вихрь истошных воплей и демонического безумия. Он стал было кричать, но, как только издавал крик, черные лапы принимались его щекотать с изощренно-мучительной лаской. Потом над головой появилось серое сияние, и Картер догадался, что они приближаются к сугубому миру подземных кошмаров, о котором ему доводилось слышать невнятные легенды и который освещен лишь бледным смертным огнем, где носится трупный воздух и клубятся первобытные туманы земного ядра.

Наконец далеко внизу обозначились бледные очертания серых гигантских вершин, которые, как он сразу понял, были легендарными пиками Трока. Ужасные и зловещие, они высились в мрачном колодце бессолнечной вечной бездны, вздымаясь выше, чем дано постичь человеку, стоя на страже ужасных долин, где ползают и роют свои норы отвратительные долы. Но Картер предпочел бы глядеть на них, а не на своих похитителей – отвратных черных тварей с гладкими лоснящимися, точно китовая кожа, боками, мерзкими изогнутыми внутрь рогами, с перепончатыми, беззвучно хлопающими крыльями, с уродливыми цепкими лапами и колючими хвостами, которыми они то и дело угрожающе щелкали, точно бичами. И самое ужасное, что они не проронили ни звука, ни смешка и даже не улыбнулись, ибо у них вместо лиц было лишь блеклое пятно. За все время полета они лишь беззвучно махали крыльями, крепко сжимали его и щекотали – ибо таковы повадки ночных призраков.

По мере того как стая снижалась, серые пики Трока становились все выше и обступали их плотнее со всех сторон, и сразу было видно, что на этих мрачных гранитных глыбах в краю вечных сумерек никто не живет. В более низких пределах заплясали языки смертного огня и разверзлась абсолютная черная бездна, только в выси виднелись неясные очертания тонких пиков, похожих на гоблинов. Вскоре и пики остались далеко, и Картер уже ничего не ощущал, кроме свистящего ветра, овеянного влажным смрадом адских гротов. Наконец ночные призраки сели на незримый пол, усеянный какими-то невидимыми предметами, похожими на кости, и Картер остался один в черной долине. На этом закончилась миссия ночных призраков, сторожей неприступного Нгранека, и они беззвучно улетели прочь. Картер попытался было проследить их полет, но не смог, ибо даже пики Трока исчезли из виду. Вокруг была лишь кромешная тьма, и ужас, и безмолвие, и кости…

Теперь Картер понял, что находится в долине Пнота, где ползают и роют норы исполинские долы, но он не знал, чего теперь ожидать, потому что никому из людей не доводилось прежде видеть долов и никто даже не догадывался, что собой представляют эти твари. О долах известно лишь по невнятным легендам: об их присутствии можно догадаться только по шелесту, который они издают, двигаясь между холмов костей, да по липкому прикосновению, когда они проползают мимо. Их нельзя увидеть, потому что они ползают лишь в кромешной тьме, но Картеру и не хотелось встречаться с долом, так что он чутко вслушивался во тьму, пытаясь распознать малейший звук среди безбрежного поля костей вокруг. Даже в этом страшном месте он определил для себя план и цель, ибо многим из тех, с кем ему доводилось беседовать раньше, хоть что-то да было известно о Пноте. Кратко говоря, это вроде бы было то самое место, куда все упыри явного мира сбрасывают объедки своих пиршеств, и, если ему улыбнется удача, он сможет найти огромный утес, вознесшийся даже выше пиков Трока, который отмечает рубеж их владений. А направление поисков укажет ему сброшенная сюда новая порция костей, и, найдя нужный утес, он сумеет окликнуть упыря и попросит сбросить ему веревочную лестницу, ибо, как ни странно, между ним и этими ужасными тварями существовала удивительная связь.

В Бостоне он знавал одного человека – художника, писавшего причудливые полотна в укромной студии в старинном мрачном переулочке близ кладбища, – который подружился с упырями и научил Картера понимать простейшие фразы их отвратительного визгливого лопотанья. Этот художник в конце концов куда-то исчез, и Картеру почему-то подумалось, что именно здесь он сумеет его найти и впервые за все время пребывания в сновидческом мире воспользуется давним английским языком своей прежней жизни наяву. Во всяком случае, ему казалось, что он сумеет убедить упырей вывести его из Пнота, так что лучше уж встретить тут упыря, которого хотя бы можно рассмотреть, чем дола, которого видеть не дано никому.