Собрание сочинений-4.Двойники

— Нет! — послышалось из комнаты дочери, и Эстелл пришлось встать. Звонил Ли Дэвид и, конечно, попросил Сьюзен. Эстелл опять крикнула дочери: — Сью, тебе звонит Ли! Ты будешь с ним говорить? — После короткой паузы до нее слабо донеслось:

— Я не хочу с ним разговаривать. И вообще не подзывай меня к телефону, я никого не хочу слышать!

Эстелл пожала плечами, но в глазах уже засветилась мысль, что покой в доме был недолгим.

— Да, — сказала она в трубку, — кажется, моя девочка не в порядке. Она ни с кем не хочет разговаривать. Есть новости? — Выслушав ответ, она совсем расстроилась. — Она сказала так Баду? Очень глупо с ее стороны, потому что на самом деле ничего подобного нет. Прошу тебя, попридержи “Красную Кошку” от поспешных решений. Хорошо, я поговорю с ней прямо сейчас и выясню, что творится в голове этой маленькой глупышки. Я постараюсь, чтобы завтра она пошла в школу. Если мне это не удастся, то непременно позвени мне, договорились? До свидания.

Немного помедлив, Эстелл набрала другой номер и, услышав голос на другом конце провода, спросила:

— Это дом Джагеров?

— Конечно, — удивилась бессмысленному вопросу миссис Джагер.

— С вами говорит мать Сьюзен Лейн. Могу я поговорить с вашим сыном?

— Пойду посмотрю. Кажется я слышала, как он прошел в свою комнату. — Дойдя до комнаты сына, она окликнула его. — Тебя к телефону, Бад. С тобой хочет поговорить мать Сьюзен Лейн. — Мальчик проворно подбежал к телефону и взял трубку.

— Бад, — без лишних слов приступила к делу Эстелл, — я хочу знать точно, что тебе сказала Сьюзен о переводе в другую школу?

Поскольку абсолютная память была естественным свойством его мозга, то Бад, как по писаному, тут же дословно повторил слова Сьюзен. Немного удивившись такому быстрому и гладкому ответу, Эстелл помолчала и дипломатично обратилась к нему:

— Я понимаю, Бад, ты в группе совсем недавно и тебе еще немного лет. Поэтому попробуй понять, что я буду говорить не о своем личном деле. Не уверена, что нужно было так вот сразу рассказывать в группе то, что ты услышал от Сьюзен. Ты должен научиться понимать, что иногда человек может сказать что-то просто потому, что у него плохо на душе. У Сьюзен как раз было именно такое состояние после решения об испытательном сроке. И тебе, конечно, не следовало бы сразу всем сообщать об этом. Теперь у Сьюзен новые неприятности. Так что, Бад, учти это на будущее, хорошо?

— Я очень сожалею, миссис Лейн, что так вышло, — принялся извиняться Бад, — я совсем не хотел, чтобы у Сьюзен были из-за этого проблемы.

— Ну, хорошо, хорошо, — заторопилась Эстелл. — Спасибо, до свидания.

Когда он положил трубку, миссис Джагер оживленно — что было на нее совсем не похоже — спросила сына:

— Что она хотела от тебя?

Инопланетный мальчик медленно повернул к ней свое лицо-маску, которая делала его в глазах людей настоящим Бадом Джагером. Его очень занимало поведение людей, не укладывающееся ни в какие схемы:

— Вы, люди, ставите меня просто в тупик. Как могут человеческие существа делать то, что они позволяют себе делать? — Он замолчал, испугавшись, что совсем неудачно сформулировал свою мысль.

Впервые с того дня, как Бад увидел эту женщину, в ее глазах мелькнула живая разумная мысль. Она присела у обеденного стола и рассматривала сына, будто только что увидела его. Потом миссис Джагер заговорила:

— Как ты чудно говоришь, Бад. Ты стал очень странным, — с трудом находя слова, говорила она. — Это бегство… изменило тебя. И глаза у тебя блестят так необычно. Что-то не то.

Мальчик внимательно посмотрел на нее, и глаза у него засверкали еще больше. Он медленно произнес:

— Есть какая-то особая непонятная красота в том, что человеческие существа способны чувствовать и переживать. Сначала я не понимал этого, но теперь… Эта бедная девочка, Сьюзен. У нее же действительно в душе все смешалось. Люди так чувствительны. А человеческие дети просто не могут обойтись без помощи, если что-то случается. И если они ее не получают, то автоматически делают что-то не то, будто лишаются вдруг разума. Единственно, что после этого можно сделать, это попытаться найти какие-то оправдания их поступкам.

Лицо женщины отражало внутреннюю борьбу чувств. Озарение? Но, разумеется, это было невозможным при таком мощном гипнозе. То, что происходило с ней, было проявлением присущего человеческому мозгу подсознательного стремления осмыслить то, что происходит. Она смотрела на него широко распахнутыми глазами, но так и не сумела услышать истинный смысл его, по сути, прощальных слов. Наоборот, лицо женщины озарилось теплой улыбкой, когда она заговорила:

— Ты, Бад, наверное, пошел в меня. Ты даже похож на меня молодую, еще до того, как я вышла замуж за этого человека. Я думала тогда, что он — настоящий мужчина, не то, что эти рохли, которые тогда увивались около меня. Боже, как я ошиблась! Я потеряла всякую надежду на счастливую и спокойную жизнь. Но если у тебя все будет по-другому, тогда мне будет не так горько.