Собрание сочинений

— Я знаю, что вы энсин, — сказал он. — Я не уверен, но, по — моему, если кто-то спрашивает, как вас зовут, надо говорить полное имя. Джейн Мэтьюсон, или Филлис Мэтьюсон, или что в данном случае может быть применимо.

— Ах вот как?

— Я же говорю, по — моему — да, — ответил Тедди. — Хотя не уверен. Если вы носите форму, может быть, все иначе. Все равно спасибо вам за информацию. До свидания! — Он повернулся и стал подниматься по трапу на Прогулочную палубу — снова через две ступеньки, только теперь он как будто спешил.

После долгих поисков он нашел Писклю высоко на Спортивной палубе. Она сидела на солнечной полянке — едва ли не лугу — между двумя кортами для палубного тенниса, в который никто не играл. Сидела на корточках, солнце било ей в спину, а легкий бриз трепал шелковистые светлые волосы; она деловито складывала из шашек для шаффлборда две наклонные башни: в одной черные, в другой красные. Совсем мелкий малыш в хлопковом пляжном костюмчике стоял у нее справа под самой рукой, просто наблюдал.

— Смотри! — командирским тоном сказала Пискля брату, когда тот подошел. Она растянулась на палубе и окружила две башни шашек руками, чтобы похвастаться достижением и отгородить их от всего остального на борту. — Майрон, — неприязненно обратилась она к сотоварищу, — от тебя тень падает, моему брату не видно. Сдвинь тушку. — Она закрыла глаза и с мученической гримасой подождала, пока Майрон подвинется.

Тедди встал над двумя башнями шашек и оценил.

— Очень красиво, — сказал он. — Очень симметрично.

— А этот, — Пискля показала на Майрона, — никогда не слыхал про триктрак. У них его даже нету.

Тедди кратко, объективно глянул на Майрона.

— Слушай, — сказал он Пискле. — Где камера? Папе она нужна прямо сейчас.

— Он даже в Нью-Йорке не живет, — сообщила Тедди Пискля. — И у него папа умер. Его в Корее убили. — Она повернулась к Майрону. — Правда? — вопросила она, но подтверждения дожидаться не стала. — А теперь если у него умрет мама, он будет сирота. Он этого даже не знал. — Она взглянула на Майрона. — Правда же?

Майрон уклончиво сложил на груди руки.

— Глупее тебя никого не бывает, — сказала ему Пискля. — Ты самый глупый в этом океане. Спорим, не знал?

— Вовсе нет, — сказал Тедди. — Вовсе ты не глупый, Майрон. — Он обратился к сестре: — Удели мне внимание на секундочку. Где камера? Мне она нужна немедленно. Где она?

— Там, — сказала Пискля, показывая в никуда. Две башни шашек она придвинула к себе поближе. — Теперь мне нужны два великана, — сказала она. — Они бы играли в триктрак, пока не устанут, а потом забрались бы на эту трубу и кидали бы шашки вниз, и всех бы убивали. — Она посмотрела на Майрона. — И твоих радетелей бы убили, — со знанием дела сообщила она. — А если бы они не умерли, знаешь, что можно сделать? Положить яду в зафир и им скормить.

«Лейка» валялась шагах в десяти, рядом с белым леерным ограждением Спортивной палубы. Она лежала на боку в шпигатной канавке. Тедди подошел, взял ее за ремешок и повесил на шею. Затем сразу же снял. Отнес ее Пискле.

— Пискля, сделай одолжение. Отнеси ее, пожалуйста, вниз сама, — сказал он. — Уже десять. Мне нужно писать дневник.

— Мне некогда.

— Мама все равно хочет тебя видеть, — сказал Тедди.

— Врун.

— Я не врун. Хочет, — сказал Тедди. — Поэтому возьми, пожалуйста, камеру с собой, когда пойдешь… Ну давай, Пискля.

— А чего это она хочет меня видеть? — сварливо спросила Пискля. — Я вот ее видеть не хочу. — Она вдруг стукнула Майрона по руке, которая вознамерилась снять верхнюю шашку с красной башни. — Руки прочь, — сказала она.

Тедди накинул ремешок «лейки» ей на шею.

— Я серьезно, ну. Сейчас же отнеси ее папе, а потом мы с тобой встретимся у бассейна, — сказал он. — В пол-одиннадцатого я буду тебя прямо там ждать. Или снаружи, где переодеваются. И не опаздывай, ну? Это внизу, на Палубе Е, не забудь, так что выходи заранее. — Он развернулся и ушел.

— Я тебя ненавижу! Я всех в этом вашем океане ненавижу! — закричала Пискля ему вслед.