Собрание сочинений-2.Зверь

Теперь уже деваться было некуда. Позади него стоял вооруженный и решительно настроенный туземец. Каргилл вошел в дверь и оказался в большой, тускло освещенной комнате, необычно обставленной и довольно уютной. Подталкиваемый сзади твердой рукой отца Лелы, он пересек комнату, оказавшись в узком коридоре, и увидел открытую дверь в маленький закуток, который был освещен еще более тускло. Мужчина втолкнул его туда и остановился на пороге. Вошедшая вслед за отцом девушка надела ему на ноги кандалы, а толстую цепь закрыла на замок на два оборота. Выходя из комнаты, она бросила через плечо:

— Там в углу койка.

Отец и дочь пошли по коридору, видимо, очень довольные собой, причем девушка возбужденно восклицала, что наконец-то они поймали “одного из этих”, как она выразилась. Мужчина предложил:

— Может, нам надо подняться, а то вдруг он тут был не один?

Свет в комнате у Каргилла погас. Он почувствовал, как пол уходит у него из-под ног, а в следующую минуту это сооружение оторвалось от земли и начало подниматься в воздух. “Так это, — догадался Каргилл, — летательный аппарат!”

Он вдруг вспомнил слова Энн Рис: “Осторожно, там Планиаки!” Наверное, это они и есть. Он нашел в углу койку, про которую говорила девушка, и устало опустился на нее. Потом он ощупал цепи вокруг своих лодыжек. Металл был твердым, а сама цепь длиной чуть больше фута — достаточно для того, чтобы ограничить движение. Внезапно на него навалилась страшная усталость, он лег и тут же заснул.

4

Еще до того как окончательно проснуться, Каргилл почувствовал, что он как будто парит в воздухе. Сначала он никак не мог сориентироваться ни во времени, ни в пространстве. Он потянулся, и в ногах его загремело что-то тяжелое, сковывающее движение. Охватившее его при этом чувство тревоги мгновенно стряхнуло остатки сна.

Каргилл все вспомнил, увидев над собой металлический потолок, а на ногах — цепи. Он начал подниматься с постели и вдруг почувствовал, что в комнате кто-то есть. Он не успел повернуть голову, чтобы посмотреть, кто же это, как вдруг что-то больно хлестнуло его по шее, обжигая кожу.

— Вставай, ты, бездельник! — Человек, стоящий в дверях, уже замахнулся хлыстом, чтобы ударить его снова.

У Каргилла от ярости потемнело в глазах. Он рванулся, чтобы броситься на обидчика, но цепь не пустила его. Его охватило отчаяние от сознания своей беспомощности и такого унизительного положения.

Человек вновь ударил его. Каргилл попытался увернуться, и удар частично пришелся по его рукаву, а острый конец хлыста звонко щелкнул по металлической стене. Человек снова занес над ним руку для удара.

Каргилл узнал этого человека. Это был отец девушки, которая захватила его в плен. При свете дня Каргилл увидел, что это был мужчина лет сорока, сухопарый и неопрятный. Лицо его было покрыто неряшливой щетиной — он, видимо, несколько дней не брился. Тонкие губы и злое выражение глаз дополняли этот неприятный портрет. Одежда его состояла из засаленных брюк и несвежей и небрежно заправленной рубашки. Человек угрожающе прорычал:

— Шевелись же, черт тебя подери!

Каргилл подумал: “Если он еще раз посмеет меня ударить, я брошусь на него и собью с ног”. Вслух же он произнес, пытаясь выиграть время, чтобы собраться для прыжка:

— Чего вы от меня хотите?

Это привело его противника в бешенство.

— Ну, сейчас я покажу тебе, чего хочу!

Хлыст обрушился бы на его голову, но Каргилл, не дожидаясь этого, бросился на этого человека, собрав все свои силы, и буквально пригвоздил его к стене, навалившись всем телом. Тот вскрикнул, пытаясь освободиться. Но было поздно. Каргилл схватил его за рубашку на груди и с размаху ударил в челюсть.

Это был нокаут. Обмякшее тело рухнуло на пол. Каргилл неловко опустился на колени рядом с ним и дрожащими пальцами стал обшаривать его карманы.

Из коридора послышался голос девушки:

— Руки прочь, или я сейчас спалю тебя заживо.

Каргилл вздрогнул, поднял голову и, увидев направленное на него оружие, тяжело поднялся на ноги и сел на койку.

Девушка подошла к лежащему на полу отцу и ткнула его в бок ногой.

— Вставай, дурак! — сказала она.

Мужчина пошевелился и сел, потирая рукой ушибленную челюсть.

— Я убью его, — пробормотал он. — Убью, и к черту этого поганого Твинера.

Девушка презрительно усмехнулась:

— Никого ты тут не убьешь. Ты напросился, чтобы тебе дали в зубы, и получил, что заслужил. Что тебе от него было надо?

Мужчина поднялся на ноги, покачиваясь.

— Проклятые Твинеры! Мне просто тошно смотреть на них. Дрыхнут себе, понимаешь ли, и даже не знают, что им надо делать.

Девушка сказала холодно:

— Не будь дураком, отец. Он же еще необученный. Ты что хочешь, чтобы он твои мысли читал? И вообще, не суйся к нему со своими грязными руками. Я его поймала, и если его надо будет бить, сделаю этс сама. Дай сюда хлыст.

— Слушай, Лела Боуви, — обратился к ней отец, — не забывай: хозяин здесь я. — Но хлыст все же отдал и проговорил, угрюмо уставясь на нее: — Все, что я хочу, это позавтракать, и побыстрее.

— Сейчас будет. Ну ладно, давай проваливай, — она махнула рукой. Ее отец повернулся и медленно вышел из комнаты.