Собрание ранней прозы

– Угу, – повторил свой звук Крэнли.

– Ты подразумеваешь это, – продолжал коренастый, – как ipso facto[137] или же, так скажем, как нечто иносказательное?

Диксон, оборачиваясь в сторону от своих собеседников, сказал:

– Глинн, тебя тут Гоггинс ждал. Он пошел в «Адельфи» искать Мойнихана и тебя. А тут что у тебя такое? – спросил он, хлопнув по портфелю, зажатому у Глинна под мышкой.

– Экзаменационные работы, – ответил Глинн. – Я экзаменую их ежемесячно, чтобы убедиться в полезности своего преподавания.

Он тоже похлопал по портфелю, деликатно кашлянул и улыбнулся.

– Преподавание! – грубо вмешался Крэнли. – Это ты, стало быть, про босоногих детишек, которых обучает этакая хренова обезьяна, как ты. Сохрани их, Господи!

Заправив в рот еще кусок фиги, он отшвырнул прочь огрызок.

– Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко мне[138], – сказал Глинн дружелюбным тоном.

– Хренова обезьяна! – с напором повторил Крэнли. – Да еще богохульствующая хренова обезьяна!

Темпл встал и подошел к Глинну, толкнув неуклюже Крэнли по пути.

– Эти слова, что вы сказали сейчас, – объявил он, – это ж из Евангелия, насчет не препятствуйте детям приходить ко мне.

– Давай-ка спи дальше, Темпл, – сказал О’Кифф.

– Так я что хочу сказать, – продолжал Темпл, адресуясь к Глинну, – раз Иисус не препятствовал детям приходить к нему, чего же ихняя церковь всех отправляет в ад, кто некрещеным помрет? Это почему, а?

– А ты сам-то крещеный, Темпл? – спросил чахоточный студент.

– Нет, вот почему их в ад отправляют, если Иисус говорил, чтобы все к нему приходили? – настаивал Темпл, стараясь заглянуть в глаза Глинну.

Глинн кашлянул и отвечал вежливо, с трудом сдерживая нервное хихиканье и помогая каждому слову зонтом:

– Если такие обстоятельства, по вашему замечанию, налицо, то я усиленно задаю вопрос, откуда эта наличность.

– Да оттуда что церковь жестока, как все старые грешницы, – сказал Темпл.

– Вполне ли ты правоверен в этом вопросе, Темпл? – вкрадчиво спросил Диксон.

– Это святой Августин сказал, что некрещеные дети пойдут в ад, – отвечал Темпл, – потому как он сам был старый жестокий грешник.

– Снимаю перед тобой шляпу, – сказал Диксон, – но мне все-таки помнится, что для таких случаев существует лимб.

– Да брось ты с ним спорить, Диксон, – грубо отрубил Крэнли. – Не спорь и не гляди на него. Возьми да отведи домой на веревке как блеющего козла.

– Лимб! – воскликнул Темпл. – Тоже вот отличная выдумка, под стать аду.

– Только без его неудобств, – заметил Диксон.

Он повернулся ко всем с улыбкой и сказал:

– Надеюсь, я выражаю мнение всех присутствующих.

– Ты прав, – сказал решительно Глинн. – Ирландия в этом вопросе единодушна.

Концом зонта он пристукнул по каменному полу колоннады.

– Ад, – сказал Темпл. – Эту придумку серолицей супружницы сатаны я могу уважать. Ад, тут что-то есть римское, такое как стены римские – мощное, уродливое. А лимб – это что?

– Уложи-ка его в люльку обратно, Крэнли! – крикнул О’Кифф.

Крэнли быстро шагнул к Темплу, остановился и, топнув ногой, прикрикнул как на курицу:

– Кыш!

Темпл тут же подался в сторону.

– А знаете, что такое лимб? – закричал он. – Знаете, как такие штуки у нас называются в Роскоммоне?

– Кыш! Пшел вон! – закричал Крэнли, хлопая в ладоши.

– Ни тебе задница, ни локоть! – презрительно крикнул Темпл. – Вот это что, ваш лимб.

– Дай-ка мне твою палку, – сказал Крэнли.

Рывком он завладел тростью Стивена и ринулся вниз по лестнице, но Темпл, услышав звуки погони, помчался в сумерках как ловкий и быстроногий зверь. Тяжелые сапоги Крэнли загромыхали по квадрату двора, а потом грузно простучали обратно, раскидывая гравий при каждом шаге.

В походке его был гнев, и гневным, резким был жест, которым он сунул палку обратно в руки Стивена. Стивен чувствовал, что у этой разгневанности есть иная причина, но, изображая спокойствие, он слегка тронул Крэнли за руку и кротко промолвил:

– Крэнли, я ведь сказал тебе, что мне надо с тобой поговорить. Идем отсюда.

Крэнли посмотрел на него и после небольшой паузы спросил:

– Сейчас?

– Да, сейчас, – сказал Стивен. – Тут мы не можем говорить. Идем отсюда.

Молча они пересекли дворик. Со ступенек колоннады, оставшихся позади, послышался негромко насвистываемый мотив птичьего зова из «Зигфрида». Крэнли обернулся: и Диксон, тот, кто свистел, крикнул им:

– Друзья, вы куда? А как насчет той партии, Крэнли?