Собрание писем

- Я не стесняюсь своих чувств, — отвечала я, собрав все свое мужество, — не отказываю вам в доверии и не краснею, признаваясь, что влюблена в вашего кузена мистера Масгроу и что испытываю к нему искреннюю привязанность. Разве зазорно любить красивого мужчину? Будь у него заурядная внешность, у меня, конечно, были бы причины стыдиться моей страсти, которая была бы предосудительной, поскольку предмет ее мог быть сочтен недостойным. Но с таким лицом и фигурой и такими прекрасными волосами, как у вашего кузена, — отчего мне краснеть, признавая, что столь явные достоинства произвели на меня впечатление?

- Милая моя девочка, — сказала леди Скадэмор, ласково меня обнимая, — как тонко вы судите о подобных вещах и как не по годам проницательны. О! Как восхищает меня такое благородство чувств!

- Ах, сударыня, вы слишком добры ко мне! Но скажите, леди Скадэмор, неужели ваш кузен сам признался вам в своих чувствах ко мне? Это еще больше возвышает его в моих глазах, ведь у настоящего влюбленного обязательно должен быть наперсник, которому он поверяет свои тайны.

- Голубушка, — отвечала ее милость, — вы просто рождены друг для друга. Каждое произнесенное вами слово все больше убеждает меня в том, что вашими душами управляют незримые силы взаимной симпатии, ибо ваши суждения и чувства удивительным образом совпадают. О, у вас даже схожий цвет волос! Да, моя дорогая, бедный безутешный Масгроу поведал мне историю своей любви. Я не удивилась — у меня было предчувствие, что он обязательно полюбит вас.

Но как он открыл это вам?

- Это произошло после ужина. Мы сидели вместе у огня, болтая о пустяках, хотя, признаюсь, говорила в основном я, а мистер Масгроу, наоборот, был задумчив и молчалив.

Вдруг он перебил меня на середине рассказа, воскликнув с большим чувством:

- Да, я влюблен, теперь мне ясно.

Что Генриетта Халтон погубила меня.

- О, как мило выражает он свои чувства! — воскликнула я. — Получилось чудесное двустишье! Жаль только, что без рифмы.

- Очень рада, что вам понравилось, — отвечала леди Скадэмор. — И верно, сказано со вкусом. «Так вы влюблены в нее, кузен? — переспросила я. — Ах, какая жалость: ведь какими бы исключительными достоинствами вы ни обладали, владея поместьем, доходы от которого могут быть приумножены, и великолепным домом, пусть в настоящее время и не вполне пригодном для жилья, но все же — кто осмелится рассчитывать на взаимность обожаемой Генриетты, которой делал предложение сам полковник и за здоровье которой поднимал тост баронет?»

- Это уже в прошлом! — вырвалось у меня.

Леди Скадэмор продолжала:

- «Ах, дорогая кузина, — вздохнул он, — я прекрасно сознаю, сколь ничтожны мои шансы завоевать сердце той, которую обожают тысячи, и вам нет нужды напоминать мне об этом. Но ни вы, ни сама прекрасная Генриетта не можете отказать мне в исключиельном наслаждении умереть за ту, кого я люблю, или пасть жертвой ее очарования. А когда я умру…»

- О, леди Скадэмор, — прошептала я, утирая слезы, — как можно, чтобы такой милый человек говорил о смерти!

- Да, весьма волнующая сцена, — признала леди Скадэмор. — «А когда я умру, — продолжал он, — пусть меня отнесут и положат к ее ногам, и, возможно, она не сочтет для себя унизительным пролить слезу над моими бедными останками».

- Дорогая леди Скадэмор, ни слова больше! Я не перенесу этого!

- О! Какое у вас нежное и чувствительное сердце! Ни за какие блага на свете не посмела бы я нанести ему слишком глубокую рану, а по сему — умолкаю.

- Молю вас, продолжайте! — вскричала я.

И она продолжала:

- А потом он добавил: «Ах, кузина, представьте, что я почувствую, когда драгоценная слеза коснется моего лица! Право, не жаль расстаться с жизнью, чтобы испытать подобное! А когда меня предадут земле, пусть божественная Генриетта подарит свою благосклонность более счастливому избраннику, и пусть тому будет дано питать к ней столь же трепетные чувства, как те, что питал несчастный Масгроу, останки коего тем временем будут превращаться в прах, и пусть их жизнь станет образцом счастливого супружества».

Приходилось ли тебе когда-либо слышать что-то более возвышенное? Какое очаровательное желание: лежать после смерти у моих ног! О! Какой благородной душой надо обладать, чтобы лелеять подобные мечты! Меж тем леди Скадэмор продолжала: