Собрание палийских джатак

В это же время в Саваттхи явились ученики шести обособившихся бхиккху. Прибыв в монастырь ранее прочих, они принялись самоуправствовать: ещё до того, как были выделены помещения для тхер, стали самочинно занимать кельи, говоря: "Эта – для наших наставников, эта – для старших, а вот эта – для нас самих". Так все места оказались занятыми. Когда наконец прибыли тхеры, они не смогли сыскать для себя помещений. Ученики тхеры Сарипутты тоже, сколько ни искали, не сумели найти свободную келью для своего наставника. Пришлось тхере Сарипутте расположиться на ночлег под деревом, что росло рядом с кельей Учителя. Он провёл ночь, расхаживая взад и вперёд, либо сидя у подножия дерева.

Когда наутро Учитель, проснувшись, вышел из своей кельи и стал прочищать горло, тхера Сарипутта тоже кашлянул. "Кто здесь?" – спросил Учитель. "Это я, высокочтимый, – Сарипутта", – отвечал тхера. "Сарипутта? – удивился Учитель. – Что ты здесь делаешь в столь ранний час?" Выслушав объяснение Сарипутты, Учитель задумался. "Даже сейчас, – размышлял он, – когда я ещё жив, бхиккху не питают друг к другу уважения, что же натворят они, когда я покину этот мир?" В тревоге за дхамму Учитель, как только рассвело, повелел созвать монахов. Войдя в собрание, он спросил бхиккху: "Я слышал, братия, будто последователи шести явились загодя в монастырь и лишили всех остальных бхиккху и тхер мест для ночлега и дневного отдыха; правда ли это?" "Правда, Всеблагой", – отозвались собравшиеся. Учитель выбранил приверженцев шести и, желая наставить монахов в дхамме, обратился ко всем с вопросом: "Кто, по-вашему, братия, заслуживает лучшего помещения, лучшего питья и лучшей еды?"

Некоторые монахи отвечали: "Тот, кто рождён кшатрием, но принял монашество". Другие возражали: "Нет, тот, кто родился брахманом или мирянином, но принял монашество". Иные бхиккху рассуждали: "Тот, кто сведущ в Уставе, кто способен наставить в дхамме, кто причастился к первой, второй, третьей или четвёртой высшей мудрости". Третьи говорили: "Вступивший в Поток или тот, кто возродится лишь однажды; либо тот, кто вовсе не возродится: архат, овладевший тремя ступенями познания; причастившийся шести откровениям". И вот, когда каждый из присутствовавших высказался о том, у кого первое право на помещение, еду и питьё и почему, Учитель молвил: "Нет, братия, вы не правы: моё учение отнюдь не ставит условием, что первым должен получить помещение, еду и питьё тот, кто родился кшатрием, а потом принял монашество; не важно и то, что принял монашество тот, кто рождён брахманом или мирянином; не имеет первого права и тот монах, который следует Уставу, или начитан в сутрах, либо постиг высшие установления веры; не возвеличивает и достижение любой из ступеней мудрости или обретение Плода от вступления в Поток, арахатства и тому подобного. Нет, бхиккху: по моему учению, нужно вставать перед старшим, обращаться к нему почтительно и любезно, кланяться и оказывать всякие иные знаки уважения, старшему полагается лучшее место, лучшее питьё и лучшая еда. Вот единственное мерило, монахи, и посему кто старше – тот и достойнее. Среди нас, бхиккху, находится мой старший ученик Сарипутта: вслед за мной и он вращал колесо дхаммы и поэтому, без сомнения, заслуживает такой же кельи, какую отвели мне, но Сарипутте вчера вовсе не досталось места, и он вынужден был провести всю ночь под деревом. Если вы, бхиккху, уже и сейчас выказываете такую непочтительность к старшим, на что только вы не решитесь по прошествии некоторого времени?" И, в стремлении преподать собравшимся урок дхаммы, Учитель добавил: "Знайте же, монахи, что в прежние времена даже животные решили однажды жить во взаимном уважении и доброте и, определив старшего, оказывать ему всяческие почести. Решив так и выбрав старшего, они слушались и почитали его. Когда же пришёл тому срок, животные эти возродились на небесах". И, разъясняя суть сказанного. Учитель поведал о том, что случилось в прошлом.