Собрание

То, чего желали души, —
То сбылось —
Морем крови прямо в уши
Пролилось.
Жизнь стала тоньше, дуновенней
И невозможней, чем была,
Чтоб хаоса не испугалась,
Кругом стояли зеркала,
В них отражались мрак и пламень,
Над мертвой пропастью полет,
Но бездна бездну не узнает,
Как человек не узнаёт.

1992

ГРОБ ГОСПОДЕНЬ

П.Р.

Рыцарь, засыпая на пути,
Полусидя под деревом,
Видит на латах своих
Город,
Затемненный крылом подступающих снов
И сарацинским плененьем.

Муха ползет в уголке
Его запекшихся уст.
Умрет он за гроб Господень,
Который пуст.

Это и хорошо,
В этом-то наше спасенье,
Вот он — свежий шов —
Земли и неба стяженье.

Я, засыпая, вижу
Рыцаря, а за ним —
Темный, вскипающий, круглый,
Зубчатый Ерусалим.

Да, добраться бы, долететь,
Доползти к той светлой пещере
И, все сердце собрав свое в вере,
На мгновенье (долгое) умереть.

Уснуть — и снится мне спящей,
Со свечой — в сердце горящей,
В охающей, предстоящей
Тьме —
Рыцарь, внутри лежащий,
Как слово дрожит во мне.
Собирается жизни гроза,
Давит смерть, иссыхая, парит.
Мертвые открывают глаза —
О зажмурься! Воскресенье ударит!

В МОНАСТЫРЕ БЛИЗ АЛБАНСКОЙ ГРАНИЦЫ

Енисе Успенски