Соборы пустоты

— Забавно, что ты это читаешь…

Слегка удивленная, Мари резко подняла голову. Увлеченная чтением, она не заметила, как Маккензи вошел на переполненную террасу «Сансер». Она положила карманное издание «Сговора остолопов» на высокий стол рядом с недопитым бокалом «Irish Coffe».[60]

— Почему?

— Я сам это прочел несколько дней назад по совету Бене, здешней официантки.

На лице актрисы появилась улыбка.

— Она хорошенькая. Твой очередной трофей?

— Нет. Просто официантка. Почему все уверены, что я не пропускаю ни одной официантки?

— Может, потому, что ты вечно торчишь в барах?

— Может. Но мы с ней просто друзья.

— Понимаю. Похоже, она забавная.

— Так и есть.

— Ну так где мы сегодня ночуем?

— В гостинице.

Актриса прыснула.

— И стоило так напрягаться из-за пустяков? Знаешь, Ари, если ты хотел отвезти меня в гостиницу, так бы и сказал с самого начала, и незачем было куда-то сваливать на два часа.

— Я надеялся придумать что-нибудь получше. Только не обольщайтесь, мадемуазель, мы спим в разных номерах.

— Это я-то обольщаюсь? На себя посмотри… С чего ты взял, что из нас двоих именно мне не терпится затащить тебя в постель?

— Это бросается в глаза.

— Ого! Да неужели? — Она притворилась оскорбленной.

— Хочешь, я тебя процитирую? По памяти: «Мари запала на легавого. Это опасно, доктор?»

— Ага… Только вот что-то мне вдруг внезапно перехотелось. Слишком самоуверенный тип способен отбить у меня всякое желание.

— Очень кстати. — Ари расплылся в улыбке. — Потому что ничего не выгорит.

— Вот и отлично.

— Ладно. Может, теперь поедем?

— Может, сперва ты позволишь мне допить коктейль?

Аналитик приподнял брови, помахал Бенедикт и сел рядом с актрисой.

Официантка подошла к их столику с пустым подносом в руках.

— По вашей книге я могла бы и догадаться, что вы подруга Маккензи. — Она улыбнулась Мари. — Вы бы сразу так и сказали.

— Зачем? По-вашему, мне есть чем гордиться? — усмехнулась молодая женщина.

— Да нет. Но из сострадания я бы добавила побольше виски в ваш коктейль.

— Вы обе страшно остроумные, — вмешался Ари. — Честно-честно. Я был бы рад слушать вас часами, но, может быть, мне тоже дадут виски?

Бенедикт с видом заботливой мамочки потрепала его по щеке:

— Конечно-конечно, Ари. Сами знаете, я ни в чем не могу вам отказать.

Она очаровательно ему подмигнула и направилась к бару.

— Значит, просто друзья, да? — подколола его Мари.

— Подумай только, этот тип покончил с собой, потому что думал, что его книга никому не интересна.

— Прости?

— Джон Кеннеди Тул. Автор книги, которую ты читаешь…

— Ах да. Кажется, мне что-то такое попадалось.

— Потрясающая история, правда?

— То, что писатель покончил с собой? Ты имеешь в виду, ужасная?

— Для него — конечно… Ну а для литературы! Человек посылает свой роман издателю, тот его возвращает, говоря, что книга никуда не годится. И бедняга кончает с собой. Спустя одиннадцать лет его мать наконец добивается посмертной публикации романа, и он получает Пулитцеровскую премию. Разве не красивая история?

— Ерунда! Самоубийство всегда остается самоубийством. Какая же это красивая история?

— Какая ты неромантичная.

— А ты дурак.

Тут только Ари осознал свою бестактность, и кровь бросилась ему в лицо. И правда дурак! Говорить в таком тоне о самоубийстве с человеком, у которого болезнь Хантингтона, не самая хорошая идея. Он успокоил себя, решив, что не стоит вести себя с ней по-другому, потому что он знает о ее недуге.

К счастью, как раз в этот момент Бенедикт принесла ему виски, и это отвлекло их от разговора.

Они чокнулись и вместе выпили.

— Предупреждаю, мы действительно не будем сегодня трахаться, — серьезно сказал Ари, ставя свой бокал.

Актриса громко рассмеялась:

— О-ля-ля, Маккензи! Клевый приемчик, чтобы склеить девушку, это твое «не-очень-то-и-хотелось-не-будем-трахаться-бла-бла-бла»! Только вот верится с трудом!

— Но так оно и есть. Не очень-то и хотелось. Да ты в зеркало на себя посмотри!

Она улыбнулась, и они еще долго подначивали друг друга, чередуя остроты с взрывами хохота, пока их бокалы не опустели. Потом Ари сказал, что ему пора в гостиницу, чтобы поработать там над заметками Ирис. Эти слова вызвали у девушки улыбку.

— Ну да, ну да… Еще бы! Конечно, поработать!

Расплатившись, они дошли до большой гостиницы, возвышавшейся над площадью Клиши. К удивлению молодой женщины, аналитик в самом деле забронировал там два отдельных номера. Тем не менее спустя два часа они сидели вместе в номере Маккензи. За письменным столом Ари раскрыл картонную папку, которую дала ему Ирис.

— А мне можно взглянуть? — спросила Мари, подходя поближе.

— Нет. Это документы ЦУВБ, а я и так уже говорю тебе куда больше, чем положено.

Она вздохнула, взяла пульт от телевизора и растянулась на кровати.

— О’кей, о’кей… Я тебе не помешаю, если посмотрю телевизор?

— Нет.

Он разложил перед собой обе карточки, составленные Ирис. Та, что касалась Жана Лалу, была совсем короткой. И он прочел ее в один миг.