Собор Святой Марии

Когда девушки в своих ярких нарядах скрылись из виду, она отправилась на поиски сеньоров. Сначала — постоялый двор Боу, расположенный совсем рядом с епископским дворцом, возле Новой площади. Когда она зашла с тыльной стороны и спросила у поваренка о сеньоре де Беллере, тот просто вытолкал ее. На постоялом дворе де ла Масса, в Портаферриссе, тоже неподалеку от дворца епископа, женщина, которая месила тесто, сказала ей, что у них таких сеньоров не принимали. Тогда Аледис направилась на постоялый двор дель Эстаньер, возле площади Шерсти. Какой-то юноша, очень нахальный, бесцеремонно оглядел ее с головы до ног и спросил:

— А кто интересуется сеньором де Беллерой?

— Моя госпожа, — ответила Аледис, — она приехала за ним из Наварклеса.

Парень, высокий и худой как шест, пристально посмотрел на груди проститутки, протянул правую руку и стал ею взвешивать одну грудь.

— А что за интерес у твоей сеньоры к этому дворянину?

Аледис терпела, не двигаясь и заставляя себя улыбаться.

— Откуда мне знать?

Парень стал мять ее грудь с силой. Аледис приблизилась к нему вплотную и ударила между ног. Ойкнув, тот согнулся от боли.

— И все же, — нежно произнесла она, — если они здесь, может, мне придется спать этой ночью в саду, пока моя госпожа… — Аледис не договорила и погладила юношу в том месте, куда нанесла удар.

— Сегодня утром, — замямлил он, — приехали двое кабальеро и спросили о ночлеге.

«На этот раз нашла», — подумала Аледис и облегченно вздохнула. Она уже развернулась, чтобы уйти, но…

Почему нет? Уже столько времени у нее не было возможности ощущать на себе молодое тело, неопытное, движимое только страстью…

Аледис затолкала его в небольшой сарайчик. В первый раз парень даже не успел снять штаны, а затем она приняла все неистовство разгоряченного любовника.

Когда Аледис поднялась, чтобы одеться, парень оставался лежать на земле, тяжело дыша, вперив взгляд в потолок сарайчика.

— Если мы снова увидимся, — предупредила Аледис, — что бы там ни было, ты меня не знаешь, понял?

Аледис пришлось настойчиво повторить дважды, прежде чем он дал обещание.

— Вы будете моими дочерьми, — сказала она Тересе и Эулалии, отдав им одежду, которую только что купила. — Я недавно овдовела, и сейчас мы едем в Жерону, где, как мы надеемся, нас приютит мой брат. У нас нет средств, ваш отец был простым мастером… дубильщиком из Таррагоны.

— Но для недавно овдовевшей и оставшейся без средств женщины ты слишком веселая, — вставила Эулалия, снимая с себя зеленое платье и подмигивая Тересе.

— Конечно, — подтвердила та, — ты не должна выглядеть такой довольной и жизнерадостной. Похоже на то, что ты только что…

— Не беспокойтесь, — перебила их Аледис, — когда возникнет необходимость, я постараюсь изобразить горе и буду выглядеть, как и подобает несчастной вдове.

— А пока нет необходимости, — настаивала Тереса, — ты не могла бы забыть о том, что ты вдова, и рассказать о причине твоего веселья?

Обе девушки засмеялись. Спрятавшись в кустарнике на склоне горы Монжуик, они стали переодеваться.

Аледис смотрела на их обнаженные тела, совершенные и чувственные. Молодость… На миг она вспомнила себя, на этом же месте, много лет тому назад…

— Господи! — вскрикнула Эулалия. — Какой ужас!

Аледис очнулась, вернувшись к действительности, и увидела Эулалию, приложившую к своему телу длинную выцветшую сорочку, которая доходила ей до щиколоток.

— Сироты мастера-дубильщика не ходят в шелках.

— Но… это? — пожаловалась Эулалия, брезгливо берясь двумя пальчиками за подол сорочки.

— Это нормально, — твердо произнесла Аледис. — Вы об этом уже напрочь забыли.

Аледис показала им два узла с блеклой одеждой, такой же просторной, как и сорочки. Они подошли, чтобы взять их.

— А это что? — спросила Тереса.

— Альфарды, они нужны для…

— Нет. Ты ведь не собираешься…

— Порядочные женщины закрывают себя. — Обе собрались протестовать, но Аледис и не думала идти на уступки. — Сначала грудь, — приказала она, — потом сорочки и сверху туники. И скажите спасибо, — добавила она, строго глядя на девушек, — что я купила вам сорочки, а не власяницы. Возможно, вам бы не помешало надеть их в качестве покаяния.

Обеим пришлось помочь друг другу надеть альфарды.

— Я полагала, что ты хотела, чтобы мы соблазнили тех кабальеро, — сказала ей Эулалия, пока Аледис натягивала альфарду на свою пышную грудь, — не понимаю, как с этим…

— Положись на меня, — ответила ей Аледис. — Туники почти белые, символ девственности. Эти канальи не упустят возможности переспать с двумя девственницами. Вы ничего о мужчинах не знаете, — заявила Аледис, пока они заканчивали одеваться. — Не стройте из себя кокеток или беспечных особ. Отказывайтесь постоянно. Отвергайте их столько раз, сколько понадобится.

— А если мы отвергнем их и они откажутся?

Аледис подняла брови, с удивлением взглянув на Тересу.