Собор Святой Марии

Фелюга, небольшое десятиметровое суденышко под треугольным парусом, искала пристанища в тайной бухте у берегов Гаррафа, вдали от курса других судов. Сюда можно было добраться лишь по морю.

Хижина, построенная на скорую руку рыбаками из всяких обломков, которые заносило в бухту Средиземное море, нарушала монотонную картину из камней и серой гальки, противостоявших солнцу и пытавшихся вернуть свет и тепло, которым оно их ласкало.

Капитан фелюги, помимо толстого кошелька с монетами, получил еще и конкретные указания от Гилльема.

«Ты оставишь его там с моряком, которому можно доверять, и позаботишься о том, чтобы у них было достаточно воды и еды, а потом займешься каботажем. Но выбирай ближние порты и возвращайся в Барселону как минимум каждые два дня, чтобы получать от меня указания. Когда все закончится, я дам тебе еще денег», — пообещал он капитану, чтобы быть уверенным в его преданности.

Особой необходимости в этом не было: моряки любили Арнау, считая его справедливым консулом, но капитан принял деньги. Однако он не рассчитывал, что женщина откажется от помощи моряка, который мог бы ухаживать за Арнау вместе с ней.

— Я позабочусь о нем сама, — заявила Мар капитану, когда они высадились в бухте и устроились с Арнау в хижине.

— Но пизанец… — попытался возразить капитан.

— Скажи пизанцу, что с ним осталась Мар, и, если возникнут проблемы, возвращайся с твоим моряком.

Она произнесла это таким властным тоном, явно несвойственным женщине, что капитан даже не попытался возразить.

— Иди, — только и сказала она ему на прощание.

Когда фелюга скрылась за скалами, защищавшими бухту, Мар глубоко вздохнула и подняла глаза к небу.

Сколько раз она пыталась заставить себя не фантазировать? Сколько раз при воспоминании об Арнау убеждала себя, что у нее иная судьба? А теперь… Она посмотрела на хижину. Арнау продолжал спать. Во время плавания Мар проверила, нет ли у него температуры, не был ли он ранен. Она села у борта, поджала ноги и положила его голову себе на колени.

Несколько раз он открывал глаза, смотрел на нее, и на его губах появлялась улыбка. Обеими руками она держала его руку, и каждый раз, когда Арнау улыбался, сжимала ее, пока он, довольный, не засыпал снова.

Так было несколько раз, как будто Арнау хотел убедиться в том, что ее присутствие не было бредом. А сейчас… Мар вернулась в хижину и села у его ног.

Вот уже двое суток он ходил по Барселоне, вспоминая места, которые долгое время составляли часть его жизни. Мало что изменилось за те пять лет, пока он жил в Пизе. Несмотря на кризис, жизнь в городе бурлила.

Барселона до сих пор была открыта морю; ее защищали лишь таски, на которые Арнау посадил свой китобоец, когда Педро Жестокий угрожал своим флотом берегам графского города. Несмотря на это, по приказу короля Педро IV продолжали возводить западную стену и королевские верфи. А пока они достраивались, корабли становились на якорь и ремонтировались на старых верфях, у самого берега, против башни Регомир. Гилльем пришел туда, ведомый стойким запахом смолы, которой конопатчики, предварительно смешав ее с паклей, затыкали щели в кораблях. Мавр наблюдал за работой морских плотников, столяров-весельщиков, кузнецов и канатчиков, вспоминая, как раньше он сопровождал Арнау во время проверки работы последних, чтобы убедиться, что в канатах, предназначенных для такелажа, не смешивают старую пеньку с новой. Они торжественно проходили между кораблями в сопровождении морских плотников. После проверки канатов Арнау неизменно отправлялся к конопатчикам. Затем он прощался с сопровождающими, и те долго смотрели им вслед. Позже Арнау беседовал с каждым из них отдельно.

«Их работа основная. Закон запрещает им работать сдельно», — объяснил он Гилльему в первый раз, когда они пришли на верфь. Поэтому консул и разговаривал с конопатчиками, чтобы выяснить, не нарушал ли кто-нибудь из них, движимый нуждой, определенную норму, призванную обеспечить безопасность кораблей.

Гилльем видел, как один из них, стоя на коленях, тщательно прошел стык, который только что законопатили.

Это зрелище заставило его закрыть глаза. Он сжал губы и отвернулся. После долгой борьбы Арнау вынужден скрываться в бухте в ожидании, когда инквизитор вынесет ему минимальное наказание. Ох уж эти христиане! Он вздохнул. По крайней мере, рядом с ним Мар… его девочка. Гилльем не удивился, когда капитан фелюги, оставив Мар и Арнау, явился в альондигу и рассказал ему о происшедшем.

— Это судьба, — пробормотал мавр.

— Что вы сказали?

— Ничего, ничего. Вы правильно поступили. Выходите из порта и возвращайтесь через пару дней.

В первый день Гилльем не получил никаких известий от Эймерика. На второй он снова появился в Барселоне. Мавр не мог ждать в альондиге и, оставив там своих слуг, велел, чтобы они нашли его, если кто-нибудь будет о нем спрашивать.