Собор Святой Марии

В этот момент вошел клиент, и Арнау с Гилльемом прервали свой разговор. Мужчина уселся напротив них и после обмена приветствиями выложил значительную сумму денег. Гилльем обрадовался: он не был знаком с этим человеком, но это значило, что они переставали зависеть от бывших клиентов Хасдая. Арнау выслушал мужчину со всей серьезностью, пересчитал монеты и проверил их подлинность, но на всякий случай передал их Гилльему. Когда Арнау делал запись в книге о депозите, он чувствовал на себе взгляд Гилльема, который с одобрением наблюдал за ним. Наставник детей Грау Пуйга научил Арнау грамоте, но долгие годы ему не приходилось брать в руки перо. Теперь же бывший бастайьидобился значительных успехов в этом деле.

В ожидании открытия сезона мореплавания Арнау и Гилльем занимались тем, что готовили договоры по требованиям. Они закупали продукты для вывоза, соперничали с другими торговцами относительно фрахта судов или подряжали их и обсуждали, какие товары ввозить на обратном пути на каждом из кораблей.

— Много ли зарабатывают владельцы кораблей, которых мы нанимаем? — поинтересовался однажды Арнау.

— Это зависит от заказа. При обычных заказах они имеют четвертую часть прибыли. Если дело касается золота или серебра, тут до четверти не доходит. Мы устанавливаем курс обмена, который нас устраивает, а владелец корабля может заработать на разнице между нашим курсом и тем, о котором он сумеет договориться на месте.

— Что делают люди в таких далеких землях? — снова спросил Арнау, пытаясь представить себе, как выглядят заморские страны. — Чужие земли, незнакомый язык. Все вокруг по-другому, не так, как на родине.

— Да, но во всех этих городах, — начал объяснять ему Гилльем, — есть каталонские консульства. Они такие же, как Морское консульство в Барселоне. В каждом из их портов есть консул, назначенный Барселоной. Он вершит правосудие в делах, касающихся торговли, и выступает посредником в конфликтах, которые могут возникнуть между каталонскими торговцами и местными жителями, а также городскими властями. В каждом консульстве есть рынок, окруженный стенами. Там останавливаются каталонские купцы, которым предоставляют склады, чтобы они могли держать свои товары, пока те не будут проданы или погружены на корабль. Каждый такой рынок является как бы частью Каталонии на чужой территории, где командует консул, а не власти страны, в которой они находятся.

— Как это?

Любое правительство заинтересовано в торговле, поскольку благодаря ей взимаются налоги и пополняется казна. Торговля — это другой мир, Арнау. Мы можем находиться в состоянии войны с сарацинами, но в то же время продолжать поддерживать с ними торговые связи. Уже с прошлого века, например, у нас есть консульства в Тунисе и Буге, и поверь, ни один мавр не переступит границы каталонских консульств.

Меняльная лавка Арнау Эстаньола работала. Чума истребила каждого десятого каталонского менялу; присутствие Гилльема являлось гарантией для вкладчиков, и люди, по мере того как отступала эпидемия, стали доставать деньги, которые они хранили у себя дома. Однако у Гилльема не было ни минуты покоя.

«Продавай их на Мальорке», — советовал ему Хасдай, имея в виду рабов, о которых Арнау не должен был знать. И Гилльем послушал бывшего хозяина, но, вероятно, взялся за это дело не в добрый час!

Теперь он ворочался в кровати, проклиная все на свете. Гилльем обратился к владельцу кораблей, которые последними отправлялись из Барселоны, завершая период мореходства. Это было в первых числах октября.

Византия, Палестина, Родос и Кипр — вот куда должны были прийти четыре торговых корабля, нанятые по поручению барселонского менялы Арнау Эстаньола. Когда Гилльем попросил Арнау подписать векселя, тот их даже не посмотрел. Купцы должны были купить рабов и привезти их на Мальорку.

Но политическая ситуация резко изменилась, угрожая провалом той операции, какую запланировал Гилльем. Все складывалось против него! Несмотря на посредничество верховного понтифика, король Педро окончательно завоевал Сардинию и Руссильон. Это произошло через год после первой попытки, когда закончилась отсрочка, на которую он тогда согласился. 15 июля 1344 года, после захвата большей части городов и селений Мальорки, Хайме III, обнажив голову, стал на колени перед своим зятем. Он умолял его о помиловании и передал свои территории графу Барселоны. Король Педро согласился отдать ему во владение Монпелье и графства Омеладэс и Карладэс, но оставил за собой каталонские земли своих предков: Мальорку, Руссильон и Сардинию.