Собор Парижской Богоматери

Она выскользнула у него из рук, как угорь. Отскочив на другой конец каморки, она наклонилась, затем выпрямилась, и, раньше чем Гренгуар успел сообразить, откуда он взялся, в ее руке сверкнул маленький кинжал. Гордая, негодующая, сжав губы, красная, как наливное яблочко, стояла она перед ним; ноздри ее раздувались, глаза сверкали. Тут же выступила вперед и белая козочка, наставив на Гренгуара лоб, вооруженный двумя хорошенькими позолоченными, острымиострыми рожками. Все это произошло в мгновение ока.

Стрекоза превратилась в осу и стремилась ужалить.

Наш бедный философ опешил и с глупым видом смотрел то на козочку, то на Эсмеральду.

­ Пресвятая дева! ­ воскликнул он, опомнившись и обретая дар речи. Вот так храбрецы!

Цыганка нарушила молчание:

­ А ты, как я погляжу, предерзкий плут!

­ Простите, мадемуазель, ­ улыбаясь, молвил Гренгуар, ­ но зачем же вы взяли меня в мужья?

­ А было бы лучше, если бы тебя повесили?

­ Значит, вы вышли за меня замуж только ради того, чтобы спасти от виселицы? ­ спросил Гренгуар, слегка разочаровавшись в своих любовных мечтах.

­ А о чем же другом я могла думать?

Гренгуар закусил губы. «Ну, ну, ­ пробормотал он, ­ видимо. Купидон далеко не столь благосклонен ко мне, как я предполагал. Но для чего же тогда было разбивать эту злосчастную кружку?»

Кинжал молодой цыганки и рожки козочки все еще находились в оборонительном положении.

­ Мадемуазель Эсмеральда! ­ сказал поэт. ­ Заключим перемирие. Я не актуариус Шатле и не буду доносить, что вы, вопреки запрещениям и приказам парижского прево, носите при себе кинжал. Но все же вы должны знать, что восемь дней назад Ноэль Лекривен был присужден к уплате штрафа в десять су за то, что носил шпагу. Ну да меня это не касается; я перехожу к делу. Клянусь вам вечным спасением, что я не подойду к вам без вашего согласия и разрешения, только дайте мне поужинать.

В сущности Гренгуар, как и господин Депрео, был «весьма мало сластолюбив». Он не принадлежал к породе грубоватых и развязных мужчин, которые берут девушек приступом. В любви, как и во всем остальном, он был противником крайних мер и предпочитал выжидательную политику. Приятная беседа с глазу на глаз и добрый ужин, в особенности, когда человек голоден, казались ему великолепной интермедией между прологом и развязкой любовного приключения.

Цыганка оставила его речь без ответа. Состроив презрительную гримаску, она, точно птичка, подняла головку и вдруг расхохоталась; маленький кинжал исчез так же быстро, как появился, и Гренгуар не успел разглядеть, куда пчелка спрятала свое жало.

Скоро на столе очутились ржаной хлеб, кусок сала, сморщенные яблоки и жбан браги. Гренгуар с увлечением принялся за еду. Слыша бешеный стук его железной вилки о фаянсовую тарелку, можно было предположить, что вся его любовь обратилась в аппетит.

Сидя напротив него, девушка молча наблюдала за ним, явно поглощенная какими-то другими мыслями, которым она порой улыбалась, и милая ее ручка гладила головку козочки, нежно прижавшуюся к ее коленям.

Свеча желтого воска освещала эту сцену обжорства и мечтательности.

Заморив червячка, Гренгуар устыдился, заметив, что на столе осталось несъеденным всего одно яблоко.

­ А вы не голодны, мадемуазель Эсмеральда? ­ спросил он.

Она отрицательно покачала головой и устремила задумчивый взор на сводчатый потолок комнатки.

«Что ее там занимает? ­ спросил себя Гренгуар, посмотрев туда же, куда глядела цыганка. ­ Не может быть, чтобы рожа каменного карлика, высеченного в центре свода. Черт возьми! С ним-то я вполне могу соперничать».

­ Мадемуазель! ­ окликнул он Эсмеральду.

Она, казалось, не слышала.

Он повторил громче:

­ Мадемуазель Эсмеральда!

Напрасно! Ее мысли витали далеко, и голос Гренгуара был бессилен отвлечь ее от них. К счастью, вмешалась козочка: она принялась тихонько дергать свою хозяйку за рукав.

­ Что тебе, Джали? ­ словно пробудившись от сна, быстро спросила цыганка.

­ Она голодна, ­ ответил Гренгуар, обрадовавшись случаю завязать разговор.

Эсмеральда накрошила хлеба, и козочка грациозно начала его есть с ее ладони.

Гренгуар, не дав девушке времени снова впасть в задумчивость, отважился задать ей щекотливый вопрос:

­ Итак, вы не желаете, чтобы я стал вашим мужем?

Она пристально поглядела на него и ответила:

­ Нет.

­ А любовником? ­ спросил Гренгуар.

Она состроила гримаску и сказала:

­ Нет.

­ А другом? ­ настаивал Гренгуар.

Она опять пристально поглядела на него и, помедлив, ответила:

­ Может быть.

Это «может быть», столь любезное сердцу философа, ободрило Гренгуара.

­ А знаете ли вы, что такое дружба? ­ спросил он.

­ Да, ­ ответила цыганка. ­ Это значит быть братом и сестрой; это две души, которые соприкасаются, не сливаясь; это два перста одной руки.

­ А любовь?

­ О, любовь! ­ промолвила она, и голос ее дрогнул, а глаза заблистали. ­ Любовь ­ это когда двое едины. Когда мужчина и женщина превращаются в ангела. Это ­ небо!