Собор

Морин повернулась и, касаясь правым плечом стены, направилась к фундаменту ризницы. Она наткнулась на другую такую же лампочку и, вывернув ее, тоже оголила провод. Крысы противно пищали вокруг, и что-то мерзкое пробежало по ее обнаженным ступням.

Стена склепа снова повернула и встретилась с внешней стеной ризничной лестницы, и Морин решила, что оказалась как раз напротив лестницы, от которой метнулась тогда к медной плите.

Пока она удачно ускользала от преследователей, им следует поучиться, как играть в прятки. В памяти ее воскресли аллеи Белфаста и заводской парк. Пришедшие воспоминания помогли Морин вновь ощутить вкус к жизни, почувствовать уверенность, бодрость и чуть ли не радость от этой опасной игры.

Уровень земляного пола постепенно повышался, и Морин пришлось встать на четвереньки, чтобы двигаться вперед ощупью. Крыса скользнула по ее руке, другая – по голым ногам. Пот струйками бежал по лицу и смывал грязь, которая попадала в глаза и рот. Она дышала так тяжело, что даже боялась, как бы не услышал Галлахер.

Позади нее свет фонарика Фрэнка метался во все стороны. Возможно, он даже не уверен, что она здесь… если, конечно, не заметил ее саму или ее следы, или, увидев пустой патрон лампочки, не догадался, что это ее рук дело… «Ткни сюда своим поганым пальцем, тебя и дернет». Она надеялась, что ему так же страшно, как и ей.

Она продолжала ползти, пока не нащупала холодный влажный камень. Пробежав пальцами по неровной поверхности, затем чуть выше, Морин нащупала округлый контур массивной колонны. Рука вновь скользнула вниз, и она почувствовала что-то мягкое и влажное, отчего резко отдернула руку. Осторожно протянув руку, она коснулась какого-то порошкообразного вещества. Взяв двумя пальцами маленькую щепотку, Морин поднесла ее к носу.

– Боже мой, – прошептала она. – Господи, вот подонки! Они и впрямь намерены сделать это.

Морин слегка сдвинулась, и ее колени уперлись во что-то твердое. Протянув руку, она нащупала кейс, который, как она помнила, они несли к этому люку – кейс был достаточно большой, чтобы вместить в себя по крайней мере килограммов двадцать взрывчатки. Где-то еще, вероятно, с другой стороны лестницы, лежал другой такой же заряд.

Она втиснулась в щель между стеной и подножием колонны и взяла в руки нейлоновую удавку. Потом нашла кусок кирпича и зажала его в правой руке.

Галлахер подходил все ближе, лучом фонарика освещая пространство под ногами. В его свете Морин увидела на земле следы, которые она оставила, проползая по этому месту.

Луч стал медленно подниматься вверх: сначала сосредоточился на подножии колонны, затем обследовал пространство, где она пряталась, Фрэнк подполз ближе и направил свет фонаря между колонной и стеной.

Спустя секунду луч осветил ее лицо, и они оба испуганно глядели друг на друга, их разделял всего какой-то ярд. Морин заметила по лицу Галлахера, что он страшно изумлен. Ну что за дурак!

Морин молча подняла правую руку с кирпичом и ударила его между глаз. Фонарик упал на землю, а она выскочила из своего укрытия и накинула нейлоновый жгут ему на шею.

Галлахер барахтался на земле, как раненое животное, а Морин оседлала его, обхватив ногами его торс. Она обмотала удавку, как вожжи, вокруг его шеи, стянув ее со всей силой, какой только могла.

Фрэнк ослабел и, скованный ее ногами, упал на грудь. Морин еще крепче затянула жгут, но нейлон был чересчур упругим. Она понимала, что душила его слишком медленно, отчего он испытывал чудовищные муки. Но вот послышались его жуткие хрипы.

Голова Галлахера резко дернулась и повернулась к Морин. Луч фонарика, лежащего на земле, осветил его лицо, и она увидела выпученные глаза и распухший высунутый язык. От удара кирпичом нос был сломан и сильно кровоточил. На какие-то доли секунды их взгляды встретились.

Тело Фрэнка обмякло, он лежал неподвижно. Морин села ему на спину и попыталась отдышаться. Она все еще ощущала своими ягодицами жизнь в его теле, чувствовала его дыхание, спазматические подергивания мускулов. Тогда опять принялась затягивать жгут, но вдруг сдернула его с шеи Галлахера и прикрыла свое лицо ладонями.

Она услышала голоса, приближающиеся к ней со стороны склепа, а затем увидела два лучика света на расстоянии не далее сорока футов. Морин тут же выключила фонарик Галлахера и отбросила его в сторону. Нащупав упавший на землю пистолет, она почувствовала, как снова бешено забилось у нее в груди сердце.

Луч резко поднялся вверх и заметался по потолку. Раздался голос Меган:

– Здесь тоже вывернута лампочка. Вот хитрющая стерва!

Другой луч осветил землю. Прозвучал голос Хики:

– Здесь их следы.

Морин коснулась тела Галлахера и почувствовала, что он шевельнулся. Она отодвинулась.

– Фрэнк? Ты здесь? – позвал Хики.

Свет одного из фонариков наткнулся на тело Галлахера и замер на нем.

Морин поползла назад, пока не уперлась в основание колонны. Она повернулась и ногтями потащила пластиковую взрывчатку из-под подножия колонны, надеясь нащупать детонатор, – она знала, что он тоже должен быть здесь.

Два луча заметались совсем близко. И опять раздался голос Хики: