Собор

Говоря это, он подхватил молодого человека под руку и шагнул с ним к высоким дверям спальни, вытягивая палец, чтобы на что-то указать.

И тотчас, словно повинуясь взмаху его руки, дверь вдруг растворилась, и оба архитектора невольно отпрянули назад, ибо в дверном проеме перед ними предстал его императорское величество Александр I. Увлеченные разговором, Росси и Монферран не услышали шагов по ту сторону двери.

Государь император вошел в комнату обычной своей непринужденной походкой. Он улыбался, но в его улыбке не было веселья, он пользовался ею просто как маской доброго здравия и доброго настроения. Приотстав на полшага, за царем скользнул частый его спутник, министр двора граф Аракчеев, и, наконец, последним в дверях показался Бетанкур, который, тоже улыбнувшись, но только совсем другой, теплой и чуть насмешливой улыбкой, кивком головы приветствовал своих ошарашенных подчиненных.

— Добрый вечер, господа! — проговорил Александр, останавливаясь перед склонившимися в знак почтения архитекторами и забавляясь неожиданным контрастом двух оказавшихся рядом голов — кудрявой черной и кудрявой светлой. — Ну полно, полно изгибаться! Я хотел лишний раз взглянуть на вашу работу, мсье Монферран. И вот генерал вас зачем-то ищет. Я думал, вы уже ушли, а он говорит мне: «Нет, он здесь». И мсье Росси пришел в качестве консультанта, не так ли?

— Нет, ваше величество, — поспешно ответил Карл Иванович, — из собственного любопытства. Мсье Монферран мне рассказывал про эти интерьеры, вот мне и захотелось взглянуть.

— И ваше мнение? — быстро спросил царь.

Росси, начисто лишенный притворства и какой бы то ни было дипломатичности, даже не счел нужным выдержать многозначительную паузу, дабы показать, что знает себе цену. Он чистосердечно воскликнул:

— Но, ваше величество! К чему мое мнение о работе равного мне мастера? Однако, если вы хотите знать… Я полагаю, что в окончательном виде апартаменты будут великолепны.

Услышав слова «равного мастера», Огюст испытал желание отвернуться, чтобы скрыть краску на щеках. Но отворачиваться под взором монарха было невозможно, к тому же архитектор чудом не покраснел. Поэтому он ответил Карлу Ивановичу благодарной улыбкой, будто ждал такого комплимента, и лишь скромно опустил глаза в пол.

Александр усмехнулся, небрежно-изящным движением раздвинул обоих архитекторов в стороны и вышел на середину комнаты, неторопливо рассматривая ее незавершенное убранство.

— Чем будут отделаны стены? — спросил он, не поворачивая головы, не видя Монферрана, но зная, что тот ожидает его вопроса.

— Темно-голубым шелком, — ответил Огюст, искоса поглядывая на Бетанкура и Аракчеева, которые тихонько перешептывались, оставшись в дверях.

— Ах да, да, вы мне, помнится, говорили! — царь потрогал рукой камин, который Росси оставил наполовину открытым. — Пять цветов… Недурно… Когда же в общем эта часть дворца будет закончена, мсье?

— Полагаю, что к началу будущего года, ваше величество.

— Хорошо. Я так и передам государыне, моей матушке. Ну что же, не стану отвлекать вас, тем более что мсье Бетанкур, кажется, тоже хочет вам что-то сказать или что-то спросить у вас.

— Только несколько слов касательно работы чертежной, подчиненной мсье Монферрану, — живо проговорил генерал. — Я с тем сюда и пришел, ибо дома мсье Монферрана не застал.

— Вы были у меня дома? — немного растерянно спросил Огюст.

Бетанкур заметил его растерянность, однако совершенно неправильно ее истолковал и рассмеялся:

— Я понимаю, что начальник, бегающий домой к своим подчиненным, выглядит странно! Но завтра — неприсутственный день, а вы нужны мне спешно, мой дорогой. Адрес ваш у меня был записан. И кстати, я поимел счастье познакомиться с вашей очаровательной супругой.

При этих словах император, уже повернувшийся было к двери и приготовившийся что-то спросить у Аракчеева, прямо-таки подскочил на месте. На его румяном лице возникло выражение крайнего удивления.

— Что я слышу! — он опять обратился к Монферрану, и в его голубых глазах замерцали колкие искорки. — Наш очаровательный архитектор, оказывается, женат? Это правда, мсье?

Огюст медлил долю секунды. Положение оказывалось опасным. Он хорошо знал, что самодержец всероссийский, никогда не стеснявший себя в вопросах любовных развлечений, очень строго относится к нравственности своих придворных, и чем ниже ступень, занимаемая придворным, тем опаснее для него предстать перед Александром в роли развратника.

— Да, ваше величество, я женат, — просто ответил Монферран. [52]

— О, боже! — вскричал император. — И вы посмели это скрывать?! Вы прячете ее, как турецкий султан, в серале?

— Она того стоит, — заметил Бетанкур. — Мне давно уже не приходилось видеть такой очаровательной женщины! А как она говорит, как умеет улыбаться!.. Поговорив с нею десять минут, я вышел просто околдованный.

— Берегитесь, генерал! — с притворной угрозой воскликнул Огюст. — Я могу не так вас понять…