Соблазны

Хелена взяла напрокат шезлонг. Отнесла его под ивы. На пляже Старого Дуная Хелена шла с девочками налево в угол. Под высокими деревьями всегда была тень. Потом девочки бежали к воде. Хелене оттуда было их видно. Сама она купалась не всякий раз. Это ее утомляло. Хелена лежала в шезлонге. Закрыла глаза. Горячий неподвижный воздух обнимал ее. Иногда от воды долетал прохладный ветерок. Но жара немедленно прогоняла его. Хелене хотелось обнять зной. На минуту все пришло в порядок. Прикосновение теплого воздуха к голой коже. Девочки прыгают в мелкой воде и визжат. Они прибегут. Все перемочат и начнут вытаскивать еду из сумки. Утром Хелена сделала фрикадельки. Они еще не остынут, потому что лежат в надрезанных булочках. Они сходят за холодной колой. Потом будут лежать на подстилке и читать. Никто не знает, где они. Это было очень важно Хелене. История с Алексом научила Хелену двум вещам. Частные детективы существуют на самом деле. И люди на самом деле нанимают их. И ты не замечаешь, как они следят за тобой. Хелена тотчас ощутила в желудке ту самую предвещающую опасность боль. Она была ошеломлена. Лишилась дара речи. Когда Гитта показала ей фотографии, на которых частный детектив запечатлел их с Алексом. Хелена высматривала преследователей. Ходила вдоль припаркованных на Ланнерштрассе машин. Чтобы убедиться, что в них никто не сидит и не ждет. Искала в зеркале заднего вида преследующие ее машины. Наблюдала, не появляется ли кто-нибудь чаще, чем просто случайно. Но ничего до сих пор не заметила. Иногда Хелене не верилось, что Грегор станет утруждать себя. И она не верила, что он впрямь хочет забрать детей. Но она и не вполне понимала, как далеко он зайдет. Ей не хотелось так далеко заглядывать в будущее. И даже думать не хотелось о том, что это будет значить для девочек. Ведь Грегор даже не имел понятия, что они едят на завтрак. Но соблюдать осторожность было необходимо. Ведь когда-то она не верила и в то, что Грегор может ее бросить. В один прекрасный день. Ее. Или девочек. Хелена лежала в шезлонге. Негромкие звуки навевали сон. Плеск воды о мостки. Шум тростника под легкими порывами ветра. Хелена размышляла. Повторяла себе, что все прекрасно. Как на занятиях по аутотренингу, она говорила себе, что спокойна и расслабленна. И не боится. Она не боится. Это помогало, но совсем ненадолго. Тело отзывалось на слова. Хелена парила. Она парила на уличном шуме и звонких криках детей у воды. На запахе жареных сосисок. На отблесках темных танцующих волн. На яркой зелени травы и древесных крон на фоне неба, зелено-золотых узорах на узкой синеве душного дня. Казалось, она одна в целом мире. Ненадолго. Покой сменила растущая тоска. Зародившись в сердце, заполнила ее всю. Хенрик. Точно так же в ней поднималось желание покончить с собой. Прежде. Год назад. Точно в такие же минуты. И не уходило. Хелене хотелось, чтобы вернулась эта тяга к самоубийству. Она касалась только ее. Ожидание Хенрика. Тоска по нему. Это унизительно. Зависимость. Она почти раздирала ее. Пополам. Измученная Хелена лежала в шезлонге. Брошенная. Утомленная. "Почему ты смеешься?" — спросила Барбара и обняла Хелену. Худенькое детское тельце, мокрое и холодное. Хелена показалась самой себе ужасно толстой. "Ты смеялась? — спросила девочка. — Ты ведь смеялась. Только что!" — "Да. Потому что мы такие классные, — сказала Хелена. — Ты не находишь?" Барбара бросилась на подстилку. "Я хочу колы". Барбара перевернулась на спину. Раскинула руки. Узкая грудка быстро поднималась и опускалась. Так она и лежала. Закрыв глаза. Хелена видела, как ей хорошо. Ненадолго. Какое-нибудь происшествие. Всплеск эмоций. Хелена поискала в сумке кошелек. Когда же в ней зародилось это. О чем она обречена тосковать. И ни минуты передышки. Жалость к себе захлестнула Хелену. "Купи мне тоже. Купи всем. А потом поедим", — сказала она Барбаре. Барбара лежала неподвижно. Улыбалась. Потом вскочила. Схватила кошелек и помчалась через лужайку. Исчезла среди лежащих на траве и толпящихся у ресторана людей. Вдруг Хелена сообразила. Ей уже несколько недель не хотелось. Ни набухшего жжения между ног. Ни трущейся о блузку напрягшейся груди. Ни щекотки в горле. Хелена откинулась назад. И зачем только она поставила спираль. Если и без того она никогда больше. С мужчиной. Скорей бы постареть, подумала она.