Соблазны бытия

– Прошу прощения. Недоглядел. – Кит вдруг улыбнулся, уже теплее. – Странно, что я до сих пор произношу эти слова… А вот куда – пока не знаю. Я думал, может, поговорить с Иззи насчет Майкла Джозефа.

– А это идея. Они печатают отличных авторов. Уверен, там тебе будут рады. У тебя прекрасный послужной список. Как-никак пять бестселлеров. Знаешь, Кит, в издательском мире это вызовет сенсацию.

– Знаю. Сенсацию дешевого пошиба. Я уже представляю заголовки статей. А ты? И столько сентиментального дерьма наворотят. Я ведь такой превосходный образец, правда? Герой войны и все такое. Боже, до чего это противно. Я же не совсем глуп. – Кит вздохнул. – А сентиментальное дерьмо отлично продается.

– Кит, не надо изливать желчь. Продаются твои книги. А ты не пишешь дерьма.

– Себастьян, поверь мне, я изо всех сил стараюсь не быть желчным. Я знаю, что кое в чем мне очень повезло. И все-таки это тяжело. Чертовски тяжело.

– Разумеется, тяжело, – согласился Себастьян и посмотрел на Кита, стараясь не задеть его резким словом.

Они долго молчали.

– Как бы там ни было, я принял решение. Сегодня же встречусь с ними… Ну, мне пора. В пятницу как обычно?

– Обязательно, – ответил Себастьян. – Разве может быть пятница без наших обедов? Ни в коем случае… Вставай, я тебе помогу. Ты забыл шляпу.

– Неужели? – удивился Кит. – Я и не помнил, что надевал ее. Какой-то я сегодня рассеянный. Спасибо. – Кит надел шляпу, взял трость, пошел к двери. – Пока, Себастьян. Спасибо, что выслушал меня. Обязательно сообщи, когда увидишь первую статью. Обещаешь? Интересно, каким будет заголовок? «Новая битва героя войны»? «Герой войны покидает „Литтонс“»? Представляю, как обрадуется вся эта газетная публика.

– Я думаю, – голос Себастьяна вдруг зазвучал бодрее, – заголовок будет таким: «Издатели сражаются за Кристофера Литтона». Кит, попомни мои слова: ты получишь массу предложений… Ну вот и Маркс с машиной.

– Отлично. Маркс, прошу вас, отвезите меня в издательство «Литтонс». Туда, где они теперь помещаются.

Себастьян смотрел вслед отъехавшей машине. Автомобиль был едва ли не самой большой экстравагантностью в жизни Кита. Поначалу это его даже слегка смущало, так как он вел весьма скромный образ жизни. Жил Кит в Кенсингтоне, в небольшом домике, переделанном из конюшен. Одевался не бог весть как… Но автомобиль сделал его жизнь легче и динамичнее. Это Киту говорили все.

Себастьян вернулся в дом – этот дом он купил на гонорар за свою первую книгу из серии «Меридиан времен» – и прошел в сад. Когда-то и он угрожал покинуть «Литтонс» точно по такой же причине, что и Кит. Хотел побольнее ударить Селию. А потом так и не смог. Но все это было очень, очень давно…

* * *

Адель вошла в дом, привычно швырнула сумочку на столик в прихожей.

– Я вернулась!

Тишина. Опять все куда-то разбрелись. Черт! А ей так хотелось рассказать им. Адель прошла на кухню, налила воды в чайник и поставила его на огонь. Она смотрела в окно на крошечный садик и улыбалась. Потом повернулась к плите и даже подпрыгнула от неожиданности:

– Лукас! Я не видела, как ты вошел. Разве ты не слышал, что я вернулась?

– Слышал. Но был занят.

– Да, понимаю. Как твое сочинение?

– Нормально.

Адель тихо вздохнула, а потом все-таки произнесла:

– Я только что из дворца.

– Да?

– Нас собирали, чтобы рассказать, как будет проходить коронация. Лукас, ты даже не представляешь, до чего это будет здорово. Нам обещали лучшие места. Беспрепятственный доступ внутрь Вестминстера и свободный выход. Это так грандиозно задумано. Мистер Колвилл, пресс-атташе, попросил нас молиться о хорошей погоде. Но мне не верится, чтобы в такой день вдруг пошел дождь. Это все-таки уже июнь и…

– Извини, мама, но мне надо заниматься. Про коронацию поговорим как-нибудь потом.

– Да, конечно. Прости, Лукас. Учеба – это главное.

Она заварила кофе, взяла чашку и пошла наверх, злясь на подступающие слезы. Лукас потрясающе умел ее задеть. Что же с ним делать? Что?

* * *

– Жуткая новость, – произнес Джей, входя в зал заседаний.

Венеция и Джайлз молча посмотрели на него. К чему слова?

– И все-таки я не понимаю, – нарушил молчание Джайлз. – Зачем он это сделал?

– Так уж и не понимаешь? – удивилась Венеция. – Решил насолить нашей мамочке. Это все, что он может сделать, помимо отказа встречаться и говорить с ней.

– Но ведь она ушла, – сказал Джайлз. – Получается какой-то бессмысленный жест. Все решат, будто Кит потому и ушел, что наша мать больше не руководит издательством.

– Для Кита это не бессмысленный жест. Его не волнует, кто что станет говорить. Он хочет досадить матери. И знает: на нее это сильно подействует. Сын уходит из семейного издательства. К тому же сама она не ушла. Акции по-прежнему у нее.

– Я придерживаюсь того же мнения, – сказал Джей, подходя к бару. – Однако не все так прямолинейно. Селии это может даже понравиться. Она решит: Кит – первый в длинной цепи авторов, покидающих «Литтонс». А уходят они потому, что не верят, будто «Литтонс» может существовать без нее… Венеция, хочешь выпить?

– С удовольствием. Джин с тоником.