Соблазнительный шелк

Младшие сестры хором воскликнули.

— Ничего не выйдет.

— Как мы сможем открыться меньше чем через двадцать четыре часа?

Нуаро подняла руку, и они замолчали.

— Нам придется позаимствовать большинство ваших слуг, — сказала она Кливдону. — И еще экипажи. Нам понадобятся материалы, помимо того, что мы уже купили.

— Я понимаю, — сказал он.

— Без помощи вашей светлости мы ничего не сможем сделать.

— Я и планировал вам помочь, — усмехнулся герцог. — Это очень даже малая плата за то, чтобы наконец успокоить леди Уорфорд. И других диких кошек. — Его самого скандал не пугал. Но он знал, что затрудняет жизнь Кларе. Он не мог поступать, как ему вздумается, не ставя ее в неловкое положение.

В любом случае Кливдон понимал, что не обладает необходимой моральной стойкостью и не сможет противиться искушению бесконечно. Чем дольше Нуаро проживет под его крышей, тем вероятнее, что он сорвется.

— Малая плата, — проговорила мисс София и засмеялась. — Хорошо быть герцогом.

— Хорошо знать герцога, — подхватила мисс Леони. — Это место даст Марселине шанс проявить себя, полностью раскрыть свой гений. Но нам потребуются большие деньги, чтобы его обставить, не говоря уже о материалах.

А Нуаро уже начала обходить будущий торговый зал.

— Комоды и ящики подойдут, — сказала она, — но все надо вычистить и отполировать. Многое придется купить. Значит, так, давайте двигаться от потолка к полу: канделябры, бра, зеркала…

Кливдон достал из кармана блокнот и начал делать заметки.

У сестер не было проблем с распределением обязанностей. Они занимались бизнесом достаточно давно, чтобы точно знать, кто в чем наиболее хорош.

София вернулась в Кливдон-Хаус сочинять свою бессмертную прозу и контролировать швей. Леони осталась в магазине, чтобы принимать доставленные покупки и руководить слугами и рабочими, которые, по заверению Холидея, уже собраны и скоро прибудут.

А Кливдон повез Марселину по магазинам. В экипаже она призналась:

— Поверь, если бы я не должна была работать, чтобы жить, то не работала бы. Я была бы рада не иметь никаких целей в жизни, а просто наслаждаться ею и время от времени одаривать своими щедротами менее удачливых смертных.

— Ты говоришь чепуху, — уверенно возразил герцог. — Ты живешь ради того, что делаешь. Ты живешь и дышишь своей работой. Для тебя это не просто занятие. Это призвание.

— Поверь, я очень жду того дня, когда смогу проводить время в праздности, — усмехнулась Марселина. — Это моя цель.

— Такой день никогда не наступит, — заверил ее герцог, — вне зависимости от высот, которые ты сумеешь достичь. Все равно ты не сможешь остановиться и все бросить. Просто ты себя не видишь со стороны. А я наблюдал, с каким видом ты отшвырнула платье Клары. Для тебя оно было не просто немодным, плохо сшитым или нестильным. Ты посчитала ношение такого платье преступным. Ты вырвала одежду из ее рук так, словно она могла причинить ей физический вред. Ты сшила платье за один день потому, что это было для тебя вопросом жизни и смерти. Пойди она в «Олмак» в старом платье, это убило бы тебя.

Марселина выглянула из окна экипажа.

— Может быть, ты в чем-то и прав, — задумчиво проговорила она. — Правда, это, конечно, не убило бы меня, но, возможно, меня бы стошнило.

Кливдон рассмеялся.

Экипаж остановился, и они вышли. Беседа прервалась — начался шопинг.

Это был, пожалуй, самый беспокойный день в жизни Кливдона, за исключением разве что тех безумных суток, когда он гнался за Марселиной по Франции.

Они быстро перебирались из одного магазина в другой: склады мануфактуры и склады мебели, магазины, торгующие осветительными приборами, и магазины, торгующие зеркалами.

Их везде принимали с большим почтением, уделяли максимум внимания и обслуживали с удивительной скоростью. Именно это и требовалось Марселине. Владельцы магазинов лично встречали герцога Кливдона. Они были готовы горы свернуть, чтобы отыскать в точности то, что необходимо его светлости, и доставить ему в этот же день. Если они медлили, ему было достаточно сказать Нуаро: «Давайте лучше зайдем в соседний магазин — кажется, к Колетту?» Как только упоминалось имя конкурента, то, что еще несколько секунд назад было невозможным, оказывалось вполне осуществимым. Более того, выяснялось, что это «простейшая вещь в мире, ваша светлость».

И как ни странно, герцогу Кливдону вовсе не было скучно. Наоборот, он не заметил, как прошло время. В какой-то момент они остановились перекусить — кухарка предусмотрительно положила ему в экипаж корзинку с припасами, — но Кливдон не мог сказать, когда они ели, час назад или пять.

Они вышли из очередного, черт знает, какого по счету склада, и Марселина сказала:

— Кажется, все. Я надеюсь, этого достаточно.

Кливдон достал из кармана блокнот и, толком ничего не сумев в нем разглядеть, понял, что уже поздний вечер. Он не заметил, как стемнело, слишком был занят собственными планами и расчетами. Пока Марселина выбирала вещи для магазина, его ум напряженно работал.