Соблазнительный шелк

— Скорее, все прочие красавчики не по душе леди Уорфорд, — усмехнулась Софи. — Эта дама не допустит, чтобы герцогство проскользнуло сквозь пальцы.

— Интересно, чем Лонгмор мог ему пригрозить? — спросила Софи. — У обоих молодых людей репутация вспыльчивых и задиристых драчунов. Но ведь он не мог вызвать герцога на дуэль? Убийство противоречит его планам. Возможно, он обещал избить герцога до бесчувствия?

— Хотела бы я на это посмотреть, — усмехнулась Марселина.

— И я, — сообщила Софи.

— И я, — добавила Леони.

— Пара молодых красивых аристократов сцепилась в драке, — сказала Марселина и засмеялась. Кливдон покинул Лондон за несколько недель до того, как сестры приехали из Парижа, так что они его ни разу не видели и только знали, что в обществе его считают красавцем. — На это стоит посмотреть. Жаль, что мы никогда не увидим ничего подобного.

— С другой стороны, свадьба герцога случается не каждый день, и если она состоится… — мечтательно проговорила Софи.

— Да… Это будет свадьба года… или десятилетия, — подхватила Леони. — Платье невесты — только начало. Она захочет приданое и полный гардероб, соответствующий ее новому положению. Все будет только высшего качества. Кружева. Тончайшие шелка. Легкий, словно воздух, муслин. Она потратит на все это тысячи.

Какое-то время три сестры сидели молча, представляя себе это зрелище, как благочестивые души грезят о рае.

Марселина знала, что Леони могла бы рассчитать все затраты до последнего фартинга. Непокорная рыжая шевелюра покрывала голову настоящей деловой женщины, обладавшей острым расчетливым умом. Она очень любила деньги и все, что с ними связано, со всей возможной тщательностью вела конторские книги и занималась счетами. А вот Марселина предпочла бы чистить туалеты, чем хотя бы раз взглянуть на колонку цифр.

У каждой сестры были свои сильные стороны. Марселина, старшая, была копией своего отца. Она унаследовала от него чувство стиля, воображение, талант к рисованию. А главное — страсть к прекрасному. Благодаря годам, проведенным в Париже, и обучению портновскому делу у кузины Эммы, пристрастия Марселины несколько изменились. То, что начиналось как тяжелая монотонная работа — ремесло, изученное еще в детстве ради выживания, — стало жизнью Марселины, ее любовью, ее призванием. Она стала не только модельером торгового дома Нуаро — она была его душой.

У Софии был талант к лицедейству, который она обратила на пользу делу. Белокурая голубоглазая милашка снаружи и зубастая акула внутри, Софи могла продать песок бедуинам. Ей ничего не стоило заставить рыдать ростовщиков с каменными сердцами, а прижимистых матрон — покупать самые дорогие безделушки.

— Вы только подумайте о престиже, — проговорила Софи. — Герцогиня Кливдон станет законодательницей мод. Куда бы она ни пошла, все последуют за ней.

— Она будет законодательницей мод в хороших руках, — сказала Марселина, — а сейчас…

Сестры дружно вздохнули.

— У нее не слишком хороший вкус, — сказала Леони.

— Ее мать… — начала Софи.

— Портниха ее матери, если быть точной… — добавила Леони.

— Гортензия Ужасная, — проговорили сестры хором.

Гортензия Даунс владела магазином женской одежды и пошивочной мастерской, которые были единственным препятствием на пути сестер к монопольному господству в этом бизнесе в Лондоне.

В семье Нуаро ненавистную соперницу называли Госпожой Безвкусицей.

— Переманить ее у Госпожи Безвкусицы — это, по сути, акт милосердия, — сказала Марселина.

В комнате повисло молчание. Сестры углубились в свои мысли.

Как только им удастся переманить одну покупательницу, тем более такую именитую, остальные повалят валом.

Женщины высшего общества — как овцы. И это могло бы принести большую выгоду — надо только заставить овец двигаться в нужном направлении. Проблема сестер Нуаро заключалась в том, что слишком мало женщин из высшего общества были их клиентками. Леди из общества — герцогини, маркизы, графини и иже с ними — все еще одевались у Гортензии Даунс.

Хотя работа сестер была во всех отношениях лучше, чем у конкурентки, в их магазин упорно не шли первые красавицы света.

— Нам потребовалось десять месяцев, чтобы заполучить леди Ренфрю, — вздохнула Софи.

Честно говоря, им просто повезло: ее светлость случайно услышала, как закройщица Госпожи Безвкусицы мисс Оукс сказала, что очень трудно подгонять лифы платьев ее дочери, потому что у нее груди разные и находятся не на месте.

Исполненная праведного негодования леди Ренфрю немедленно отменила все свои заказы и явилась в магазин сестер Нуаро, который ей порекомендовала ее приятельница — леди Шарп.