Соблазнитель душ

— Джимми — хороший парень. Добродушный, раскованный, точно такой, каким мы видим его на экране. Ким — другое дело. Серьезная дама. Глава семьи. Очевидно, ей не оставалось другого выхода после того, как он прокутил все деньги и поставил крест на их дальнейшей карьере, — Маркус глубоко вдохнул. — Я в этом не уверен, но у меня сложилось впечатление, что именно она решила переключиться на религиозные телепрограммы. По двум причинам. Во-первых, неплохо платят, а во-вторых, у них нет шансов вернуться на коммерческое телевидение.

— Вы хотите сказать, что настоящей веры в ней нет? И Бог для нее не более чем бизнес?

Маркус пожал плечами.

— Возможно. Но стопроцентной гарантии я, разумеется, дать не могу.

Пастырь кивнул, насупился, потом улыбнулся.

— Скоро мы это выясним.

— Как?

— Пожалуй, я уведу ее в другую комнату и помолюсь вместе с ней. — Выражение лица Маркуса заставило его рассмеяться. — Не расстраивайтесь. Я пошутил. Я знаю, что сейчас не время для молитв. Давайте лучше проверим крепость их позиций. Позвоните ее адвокату и скажите, что съемки шоу могут вестись только в Черчленде и нигде больше. Я на этом настаиваю. Если они не согласны, сделка отменяется. Скажите также ему, что я буду в отеле до двух часов. Если до этого времени я не получу их согласия на съемки в Черчленде, встречаться с ними мне смысла нет, и я сразу поеду в аэропорт.

Маркус уставился на него.

— Не слишком ли жестко? Вы не оставляете мне места для маневра.

— Не оставляю, — подтвердил Пастырь. — Мы ведем телетрансляции из Черчленда с тем, чтобы туда приезжало все больше людей. Если у нас это не получится, привлекательность их программы уменьшится вдвое.

— Если они не согласятся, мы останемся у разбитого корыта.

— Они не единственная рыбка в море, — Пастырь задумался. — Как насчет Пэта Буна? Его популярность ничуть не меньше, чем у Хикоксов.

— Мне сказали, что он заангажирован на год вперед. Потому-то я и не обратился к нему.

Пастырь посмотрел на Линкольна.

— Мы ставим телегу впереди лошади. Они еще не отказали нам. Давайте закончим с одним делом, а уж потом будем думать, как браться за другое.

В отель они приехали в половине двенадцатого. Маркус отвел его в бунгало.

— Вы голодны? Я могу заказать ленч.

Пастырь покачал головой.

— Нет, благодарю. Но я очень устал. Плохо спал ночью.

Как вы думаете, могу я немного отдохнуть?

— Конечно. Мне как раз надо кое-что сделать. Вы ложитесь, а я приеду в четверть второго и разбужу вас. Не возражаете?

— Разумеется, нет.

Маркус ушел, а Пастырь задернул занавески в спальне разделся и вытянулся на постели. Но тут же сел и взялся за телефонную трубку.

— Слушаю, доктор Толбот, — тут же ответила телефонистка коммутатора.

Он продиктовал ей номер Джейн в Далласе.

Трубку сняли после второго гудка.

— Резиденция Даусон.

— Это доктор Толбот. Могу я поговорить с миссис Толбот?

— Нет, доктор Толбот. — Похоже, ему отвечала служанка. — Она вместе с детьми пошла по магазинам. Ей что-нибудь передать?

— Да, пожалуйста, скажите миссис Толбот, что меня неожиданно вызвали в Лос-Анджелес. Я перезвоню позже и все объясню.

— Я ей все передам, — заверила его служанка.

— Спасибо. — Пастырь положил трубку и вновь откинулся на подушки. Уставился в темноту. Все шло наперекосяк. Сначала совет директоров, потом отъезд Джейн, теперь Хикоксы. Странное совпадение. Но с тех пор, как ему минуло сорок, его не покидало ощущение, что время убегает от него, а он не может поспеть за ним. Он устал. Чудовищно устал. Пастырь закрыл глаза и провалился в сон.

Слабый сладковатый запах «травки» щекотал ноздри. Сначала он решил, что это сон. Но запах не исчезал, наоборот, усиливался. Наконец Пастырь открыл глаза. В темноте он различил силуэты двух девушек, сидевших на его кровати. Кончики их сигарет светились как раскаленные угольки.

Он протянул руку, чтобы зажечь ночник, но одна из девушек остановила его.

— Спи, Пастырь. Мы не хотели мешать тебе.

Он выхватил сигарету из ее пальцев, затянулся.

— Вы не помешали мне, Чарли. Но если уж курить «травку», то не во сне, а наяву.

— Мы любим тебя, Пастырь, — сказала вторая девушка.

— И я люблю вас, Мелани. — Он вернул «косячок» Чарли. — Могу я теперь зажечь лампу?

— Я зажгу, — ответила Чарли.

Вспыхнул свет. Пастырь мигнул, посмотрел на Чарли, потом на Мелани. Девушки улыбались.

— Как вы узнали, что я здесь?

— Маркус сказал Джо, а он — нам, — пояснила Meлани. — Мы выехали рано утром. Очень хотелось повидаться с тобой.

— В конце концов, прошел почти год, — добавила Чарли.

Он помолчал.

— Убирайте ваши самокрутки. У меня сегодня важная встреча, на которую надо прийти со свежей головой.

— Ты не рад нам, Пастырь? — В голосе Чарли слышалась обида.

— Ты знаешь, что я всегда рад вас видеть. — Он поднялся с постели. — Пожалуй, приму холодный душ, чтобы окончательно проснуться.

— А может, лучше потрахаемся? — предложила Мелани. — Ты сможешь расслабиться и сразу позабудешь обо всех заботах.

Улыбаясь он смотрел на них.

— Вы обе такие красотки. Совсем не изменились. Но у меня нет времени.