Соблазнитель

P. S. Не знаете ли Вы, что случилось с ребенком этой преступной матери после того, как она погибла под колесами конки? Умерла ли девочка с голоду и горячки, потому что никто не зашел в бедную комнату, или какие-то добрые люди отдали ее в приют? Так или иначе – плохо, когда женщина слишком ценит свою невинность».

К. Л.

* * *

Каждый писатель в любой стране мира мечтает о книге, которую по-настоящему читали бы все, за которой в книжных магазинах стояли бы длинные очереди.

Об этом мечтает любимец критики, о котором полно статей в самых разных журналах, но его книги издаются тиражом всего лишь в несколько тысяч экземпляров. Мечтают об этом и такие писатели, как я, которые окостеневшими от холода пальцами выстукивают на машинке в плохо протопленном деревенском доме.

Мы знаем, что были авторы, у которых это получилось. Надолго или на короткое время. Вот почему такого рода надежды на успех живут и кажутся осуществимыми. Признания ждали Мицкевич и Толстой, Кафка и Камю, Достоевский и Джойс. Но на самом деле только немногим удавалось написать бестселлер. Значимые, как верстовые вехи, фамилии, фигурирующие в истории литературы, лауреаты самых престижных премий и наград – однако зачастую их мало или совсем не читают.

О секретах бестселлеров написано очень много. При внимательном разборе произведений, которые неожиданно завоевали всеобщее признание, отмечалось, что для их создания важную роль играет гармонирующее звучание различных факторов, часто незаметных и почти иррациональных, таких, как, например, скрытая грусть, мучающая общество наподобие подземной реки. Только через какое-то время мы начинаем понимать механизмы, которые сделали какую-то книгу всеми любимой, моральные, политические и экономические детерминанты, поднимающие ее так высоко. Но даже тогда какой-то раздел карьеры книги, так же, как в карьере великого обманщика, остается неясным и беспокоящим.

Великие бестселлеры имеют долгую или более короткую жизнь. Мы рассматриваем их через несколько лет с любопытством и изумлением, задавая себе вопрос: «Так что же в этой книге когда-то всем страшно нравилось?». Мы замечаем небрежный стиль, конструкции, ломающие общепринятые нормы, десятки упрощенных мыслей, настолько явное отсутствие психологических мотивировок, что это не могло не бросаться в глаза современникам. И мы приходим к выводу, что любовь слепа и в литературе.

Молодых адептов литературы критики предостерегают – вероятно, не без основания – что книга, которая хочет заинтересовать почти всех, в сущности должна быть плохой, ибо она где-то граничит с китчем, а возможно, эту границу даже переступает. Но некоторым даже Мона Лиза кажется китчем.

И все же я знал людей, которые утверждали, что они открыли тайну бестселлера и только врожденная лень не позволила им воспользоваться сокровищами Сезама. Они рассказывали мне о существовании определенных кнопочек и пружин в каждом из нас, которые после легкого нажатия вызывают нужные ощущения. Ощущения эти вряд ли будут очень сильными; бестселлер никогда не потрясает до глубины души, он лишь производит впечатление потрясения. Это как гроза с зарницами, но в действительности нет ни настоящей бури, ни сильного ливня, ни живых и опасных молний. Бестселлер напоминает приятное поглаживание, щекотку.

В каждом культурном кругу существуют свойственные только ему, выработанные на протяжении столетий, как бы сгустки, переплетения, амальгамы каких-то определенных ситуаций, позиций, человеческих судеб, решений, которые остаются в нашем подсознании.

Литература культурного круга является не чем иным, как постоянным копированием и переработкой этих архетипов, мотивов, образцов, ситуаций и конфликтов. Чем какой-то писатель ближе к архетипу своего культурного круга, тем у него больше шансов напечатать произведение, которое всем понравится. На определенных архетипах основаны: «Ромео и Джульетта», «Отелло», «Дон Кихот», «Анна Каренина», «Преступление и наказание», «Красное и черное». Разница только в том, что великий писатель тиражирует архетип в большом масштабе, соответствующем его таланту. Итак, существуют «Анна Каренина» Толстого и «Косточка» Ковальской. Но этот один и тот же архетип, вместе с развязкой – одна бросается под поезд, а другая – под автобус. Одни писатели сознательно используют науку об архетипах, как например Сигал в своем «Love story», другие действуют интуитивно. Чем дальше какой-нибудь писатель отходит от определенного архетипа, пытается его изменить, переработать, тем у него меньше шансов получить признание читателей, хотя критики могут превозносить его до небес.