Соблазнитель

Диана обиженно фыркнула и, повернувшись к нему спиной, многозначительно посмотрела на Дэниела. Сердце его сжалось от боли при мысли, что он видит ее, возможно, в последний раз. А ведь, ему нужно было так много ей сказать! Вымолить у нее прощение, признаться во многих тайных грехах, еще раз заверить ее в своей искренней любви. Однако ему было не суждено произнести эти слова, он мог только молча смотреть в ее выразительные влажные глаза и надеяться, что она его поймет. Диана улыбнулась, привстала на цыпочки, чмокнула его в щеку и чуть слышно прошептала:

– Я знаю, что ты меня любишь.

Раздеваться она не стала, не собираясь оставаться на ночь в запертой комнате. Как ни напрягала она слух, из-за массивных дубовых дверей не доносилось ни звука. Разумеется, пистолетный выстрел, если бы он прогремел, она бы наверняка услышала. Но время шло, томительную тишину ничто не нарушало, и в ее душе зашевелилась надежда на благополучный исход переговоров Дэниела с Тиндалом.

В черном квадрате окна, расположенного под самым потолком, засеребрилась молодая луна. Взволнованная бурными событиями минувшего дня и тревожными мыслями о муже, Диана бодрствовала. Вскоре после полуночи ее покой нарушил металлический скрежет: кто-то открывал дверь.

Она отпрянула к окну и схватила со стола бронзовый подсвечник. Хотя Тиндал и заявил, что утратил к ней всякий интерес, она ему не верила: ведь этот изувер мог обесчестить ее, чтобы заставить страдать Дэниела. Да мало ли какие еще гнусности могли прийти в больную голову этого сумасброда?!

Ключ со скрипом повернулся в ржавом замке, дверь приоткрылась, и на пол упала чья-то тень.

Диана стала замахиваться, готовясь к удару.

– Это я, – послышался голос Джонатана. – Ступай за мной.

– Куда? – прошептала Диана. – А вдруг нас заметят?

– Снаружи охранников нет. Во флигеле тебя ждет Гюстав, он увезет тебя на лошади в безопасное место.

– Надо освободить Дэниела!

– Это не в моих силах. Да и желания спасать его у меня тоже нет. Как и у Гюстава. Медлить нельзя, надо действовать быстро, иначе не избежать беды.

– Вы должны непременно освободить моего мужа. Без него я отсюда не уйду. Имейте в виду, что Тиндал не оставит живых свидетелей своего преступления. Он убьет и вас, и Дюпре. И рука у него не дрогнет, потому что он знает, что вас и разыскивать никто не станет.

– Но ведь ты-то знаешь, что я жив, дочка. Тиндалу придется пересмотреть свои планы, если тебе удастся бежать. До твоего мужа мне все равно не добраться, его тщательно стерегут. А теперь пошли, пока Гюстава не покинуло мужество и он со страху не донес на нас Тиндалу.

Диана подошла к двери, схватила отца за руку и воскликнула:

– Постойте! А почему Гюстав, а не вы сами? Ведь оставшись здесь, вы подвергнетесь огромному риску!

– Гюстав не способен лгать, а я что-нибудь придумаю в свое оправдание, – сказал Джонатан. – Что же до опасности... Позволь мне хотя бы раз рискнуть ради тебя, дочка, почувствовать себя наконец отцом.

Его грубая ладонь стала влажной, и Диана поняла, что быть отважным ему нелегко. Вероятно, он о многом передумал в последние часы, прежде чем собрался с духом и пошел выручать дочь из беды.

Она благодарно обняла его и прошептала:

– Не старайся лгать правдоподобно, лучше пусть Тиндал трепещет от страха, думая, что я приведу сюда людей на подмогу мужу. Пусть он знает, что все его злодеяния не останутся без огласки.

– Идиот! И дернул же меня черт связаться с этим кретином! – бесновался Эндрю Тиндал, узнав, что Гюстав Дюпре бежал вместе с Дианой. – Ну кто мог подумать, что известный ученый на поверку окажется круглым дураком, неспособным мыслить трезво. Как же он не понимает, что все свидетельства той, которой он помогает, обернутся против него. Он сам затягивает петлю на своей тощей шее! Нет, других таких болванов я еще никогда не встречал!

– Кажется, он в нее влюблен, – пожав плечами, промолвил Джонатан. – Вчера он ласково называл ее воробышком, его крайне огорчила опасная ситуация, в которой она очутилась по вашей милости.

– Ей ничто не угрожало, – солгал Эндрю не моргнув глазом. – Она была всего лишь приманкой для своего супруга.

Тиндал привык обманывать людей без зазрения совести, он давно понял, что чем наглее ложь, тем скорее в нее поверят.

– Вам следовало растолковать ему это получше, – заметил Джонатан. – Гюстав не мог взять в толк, как это вы решитесь отпустить ее, если ей известно, что с вами встретился здесь ее супруг. Я тоже не смог придумать этому никаких объяснений. И все же такой прыти я от него не ожидал. Впрочем, наездник из Дюпре никудышный, вполне могло статься, что беглецы сорвались с крутой горы и переломали себе шеи.

Эндрю не оставалось ничего другого, как уповать на подобный исход. Однако эта надежда была весьма слабой, как и шанс догнать беглецов. Большую часть прислуги он отпустил домой, оставшиеся же в усадьбе лакеи не видели, в каком направлении скрылись юная леди и старый француз.