Соблазнить строптивого романтика

Анника едва могла прийти в себя. Она не была уверена, что когда-нибудь снова захочет двигаться. Но когда она все же это сделала, то обнаружила, что Раньери не сводит с нее взгляда. Его золотистые глаза, темные волосы и собственнический взгляд на его чувственном лице.

И когда она посмотрела на него в ответ, на его лице медленно появилась улыбка.

— Я думаю, нам удалось хорошенько снять напряжение, — сказал Раньери хрипло.

Но это был еще не конец. Он увлек Аннику за собой, и, к своему потрясению, она почувствовала, как пламя внутри снова ярко вспыхнуло.

— А теперь, — самым суровым тоном произнес Раньери, вновь начиная покрывать ее тело поцелуями и устраиваясь между ее бедер, — почему бы нам не сделать все должным образом.

Глава 8

Анника не знала, что следует ожидать от этого медового месяца.

Дни были теплые, яркие и просто идеальные. Ночи были прохладными, и нужно было разводить огонь в камине, особенно после долгих прогулок по виноградникам, где она, запрокинув голову, наблюдала за звездным небом. Раньери смог привезти с собой своих доверенных сотрудников из Нью-Йорка, и им удалось быть эффективными, но в то же время невидимыми. Особенно Анника была благодарна им во время приемов пищи, поскольку за столом были представлены блюда, приготовленные благодаря щедрым дарам этой заколдованной долины, так что дни часто походили на пир.

Если именно таким образом ее отец видел для нее замужество, почему же он не осуществил свою задумку ранее? Знал ли все это время ее отец, что может выйти из отношений Анники и Раньери? По крайней мере, девушка на это надеялась. Потому что это было волшебство.

Раньери был волшебным мужчиной.

Анника не могла нарадоваться. Не важно, сколько раз за ночь они занимались любовью, она все равно жаждала большего. И не важно, в каких позах он позволял ее телу извиваться, девушка жаждала дать ему еще больше.

За эту неделю она отдала ему себя полностью без остатка и взамен получила мягкий, нежный, горячий прилив ощущений и наслаждения. Единственный минус — Анника стала более ненасытной. Ей хотелось большего, и в любой момент она была готова разделить с ним время.

Их дни превратились в легкую рутину. Они обычно просыпались с первыми лучами солнца, затем поворачивались друг к другу, и взгляды их встречались. Комната располагалась в задней части дома, так что иногда Аннике казалось, будто она слышит эхо своих же стонов и криков, доносящихся с холмов. И не важно, насколько дикими и необузданными они были накануне, следующее утро всегда было полно страсти и желания.

Иногда у нее складывалось впечатление, что они оба до конца не могли поверить, что это в действительности происходит с ними.

Раньери обычно с утра уходил в свой кабинет в коттедже и заботился о делах, которые касались его бизнеса. Утро у него начиналось достаточно рано, поэтому Анника если и просыпалась, то позволяла себе немного полениться в постели. Иногда она вставала вместе с Раньери, но чаще всего просто переворачивалась на другой бок и продолжала дремать.

В последние дни Анника вела достаточно праздную жизнь, и иногда чувство вины могло нахлынуть на нее. Но с течением времени она чувствовала себя все менее и менее виноватой. Она не до конца помнила, как потеряла мать, но эта потеря оставила отпечаток в ее жизни. Отец угасал со временем, но всепроникающее горе настигло ее достаточно быстро и не отпускало по сей день. День его смерти был по-своему невыносим, и вроде бы у нее было столько времени, чтобы свыкнуться с реальностью и попрощаться с отцом, но его уход все же стал шоком. Хотя, может быть, она должна была смотреть на это как на благословение. Потому что теперь он был свободен.

Только здесь, за океаном, в Италии, во время медового месяца рядом с самым неподходящим мужчиной, Анника нашла время, чтобы немного погоревать. Может, так вышло, что раньше у нее совсем не было на это времени. Может быть, она просто позволила эмоциям захлестнуть ее. Да, она ощущала печаль, но переживать это горе теперь ей было чуть проще.

Когда она, наконец, вставала с постели по утрам, то не торопилась принимать ванну или душ. Часто ловила себя на том, что смотрит в окно, пока красота маленькой идеальной долины не переполняла ее, и она не чувствовала желания совершить долгие прогулки по полям.

И пока гуляла, у нее было предостаточно времени все обдумать. И о матери, и об отце, который так сильно ее любил, и о его сбивающем с толку завещании, которое, казалось, шло вразрез с его чувствами к ней. И конечно же, о Раньери, который оказался частью этой истории.

Иногда он присоединялся к ее прогулкам ближе к полудню. Он улыбался ей, и его темное, свирепое лицо изменялось. Он с удовольствием бы уложил ее на эту мягкую зеленую траву и заставил бы стонать от наслаждения. Этот момент принадлежал лишь им.