Соблазнить короля пустыни

— Карим, все хорошо, — мягко произнесла она, приложив ладони к его шершавым от щетины щекам. Он замотал головой из стороны в сторону, словно пытался прогнать мучительное видение. — Карим, проснись.

— Нет… — Он вздохнул, и из его глаза выкатилась слеза. — Не надо. Она плачет… Ты делаешь ей больно.

Его голос был низким и глубоким, но за страданиями мужчины она явно слышала детский страх. Что с Каримом произошло в детстве? Кого он пытается защитить? Он попросил ее остаться с ним на ночь, чтобы она защитила его от застарелой боли?

— Карим, я здесь. Все хорошо. Ты в безопасности, — произнесла она громче, когда он сжал руки в кулаки.

— Нет… Нет… Я не могу…

В его голосе было столько боли и отчаяния, что по щекам Орлы тоже покатились слезы.

— Ты можешь. Все хорошо, Карим. Ты можешь проснуться.

Его глаза распахнулись, грудь начала резко вздыматься и опускаться. Он проснулся, но глаза его были полны душевной муки. Он по-прежнему видел не Орлу, а образы из своего кошмарного сна.

— Карим, все хорошо. Это я, Орла. Я здесь, с тобой.

Она погладила его по щеке, и мгновение спустя он наконец понял, где находится. Его мышцы расслабились, боль и ужас на его лице сменились настороженностью.

Убрав руку Орлы со своего лица, он смахнул большим пальцем слезу с ее щеки.

— Почему ты плачешь? — смущенно пробормотал он.

У нее сдавило горло от эмоций.

— Тебе приснился кошмар, — ответила она, тяжело сглотнув.

Он несколько раз моргнул, затем накрыл глаза рукой и выругался.

Положив ладонь ему на грудь, Орла почувствовала учащенное биение его сердца. Карим накрыл ее ладонь своей. Он по-прежнему в ней нуждался, и она хотела ему помочь.

— Карим, о чем был твой кошмарный сон? Ты знаешь?

Он покачал головой. Его глаза все еще были накрыты рукой, и она почувствовала, что он не хочет, чтобы она узнала причину его боли.

— Ты просишь кого-то не причинять кому-то боль. Возможно, женщине, — предположила она, зная, что переступает барьер, который он воздвиг своим ответом на ее записку. Но это не могло ее остановить, поскольку для нее их брак перестал быть фиктивным. Прошлой ночью Карим попросил у нее помощи, и она была готова ему ее оказать.

— Может, расскажешь мне об этом? — предложила она.

— Не о чем рассказывать, — напряженно ответил он. — Я сказал тебе, что не знаю, о чем был этот чертов кошмар.

Орла поняла, что он лжет, потому что не хочет признавать, что испытывает боль.

Но кому он лжет? Ей или самому себе?

— Боль причиняли твоей матери? — спросила она.

Он убрал руку с глаз, повернул голову и посмотрел на Орлу. Выражение его лица сказало ей ужасную правду. Правду, на которую намекала Амира. Теперь ей стало ясно, почему он с таким презрением отзывался о своем отце и почему он был таким мрачным, когда они прибыли в Зафар.

— Он причинял ей боль? — спросила Орла. — Не только душевную, но и физическую.

Его глаза сузились, и он убрал руку Орлы со своей груди.

— Я не желаю об этом говорить.

Откинув простыню, он поднялся с кровати. При виде его восставшей плоти ее щеки вспыхнули. Когда Орла подняла взгляд на его лицо, она обнаружила, что он за ней наблюдает, и его глаза потемнели от желания.

— Тебе следует уйти, — произнес он наконец. — Тебя вообще не должно было здесь быть.

Суровая правда подействовала на нее, как удар.

— Я знаю, — просто сказала она.

Карим кивнул.

— В таком случае тебе нужно уйти прямо сейчас. Если, конечно, ты не хочешь повторения того, что было ночью.

Он дразнил ее, намекал ей, что она должна принять, что их близость случилась только из-за страсти, которая одурманила их обоих. Что она не имеет права требовать от него больше, чем он готов ей дать. Он наверняка рассчитывал на то, что его слова ее возмутят, и она уйдет. Но это не сработало, потому что она услышала в его голосе боль и отвращение к самому себе. Она поняла, что для Карима прошлая ночь много значила, хотя он и пытался это отрицать. Ей стала ясна причина этой реакции: Карим боялся их влечения друг к другу не меньше, чем она. Один из них должен перестать быть трусом и взять инициативу в свои руки.

Набравшись смелости, Орла протянула руку к символу его мужского естества и произнесла:

— Я хочу повторения. Я хочу тебя, Карим.

— Не надо… — пробормотал Карим, схватив Орлу за запястье.

Он был потрясен нежностью, искренностью и состраданием в ее глазах и гаммой чувств, которые вызвала у него ее реакция.

Она поняла смысл его кошмаров, тогда как сам он до сегодняшнего дня его не понимал, хотя образы с каждым разом становились все более отчетливыми. Он видел женщину, которая сжалась в комок, и обрушивающиеся на нее удары мужских кулаков. Чувствовал стыд, страх, гнев и собственное бессилие. Слышал свой детский голос, умоляющий мужчину остановиться.

Теперь ему стало ясно, почему детские кошмары вернулись спустя столько лет. Он боялся, что новая привязанность может сделать его таким же бессильным, как в детстве, поэтому он никого не впускал в свой внутренний мир.

— Не говори так, если ты на самом деле этого не хочешь.

Он даст ей выбор. Он постарается убедить ее в том, что никогда не сможет дать ей больше, нежели просто секс.