Соблазненная горцем

— Потому что я очень любил его и то, чему он меня учил, было для меня дороже всего на свете… — «… В жизни мужчины нередко случается так, что сделанный им выбор решает его судьбу». — … И вот в момент гнева, поддавшись зову гордой крови Макгрегоров, я разрушил все это. И тогда я отвернулся от ценностей своего дяди и от убеждений отца.

Оказавшись среди деревьев, Изобел остановилась.

— И как же вы все разрушили?

Тристан окинул взглядом гибкую, необычайно женственную фигуру Изобел на фоне усыпанного звездами неба. На миг его охватило нестерпимое желание сжать ее в объятиях, сказать ей все, что она хочет услышать, и поцеловать… Поцеловать, чтобы заставить ее поверить. Боже, он не хотел любить ее, но лишь последний глупец не полюбил бы Изобел.

— Я подрался с Алексом.

По щекам Изобел потекли слезы, в перламутровой дымке лунного света глаза ее засверкали серебром, как два озера. Изобел скрывала в себе чудесный источник обновления, в эти прохладные светлые воды Тристан мечтал погрузиться, чтобы обрести очищение.

— Значит, вы вините себя в смерти дяди? Если вы пришли сюда, чтобы отомстить за него, умоляю, скажите. Теперь я понимаю, как много он для вас значил…

В голосе Изобел звучал страх, и сердце Тристана мучительно сжалось. Протянув руку, он вытер слезы с ее лица. Изобел отшатнулась, но горец сделал шаг вперед, словно неудержимая сила притягивала его к ней.

— Изобел, именно потому, что дядя был мне так дорог, я не стал мстить за его смерть.

— Мне очень жаль, что отец отнял у вас дядю. Он… крепко выпил той ночью. Я не знаю, как это вышло. Я была еще ребенком. Все мы были детьми, — взволнованно прошептала Изобел. — Вы не должны винить себя в смерти графа.

Она была уверена: горец ее послушает.

— Да, мы были невинными детьми.

Тристан обхватил ладонями лицо Изобел и склонил голову, почти касаясь губами ее губ.

— Да, — выдохнула она.

Изобел закрыла глаза, губы ее приоткрылись, лишая горца остатков воли. Его пальцы скользнули к ее затылку и зарылись в густые пряди волос. Обняв другой рукой Изобел за талию, Тристан наклонился и приник поцелуем к ее губам.

Всю следующую неделю Тристан с Изобел встречались каждую ночь у рощи за холмами под светом звезд и медленно тающей луны. Они говорили о своем прошлом и о мечтах, которые помогали им выстоять в самые трудные и беспросветные дни. Изобел поведала Тристану о своих страхах и потаенных надеждах, связанных с будущим братьев. Прежде она никому не рассказывала об этом, даже Патрику. Конечно, Изобел поверяла Тристану не все, но, беседуя с ним ночь за ночью, она начала верить, что горец явился к ним в дом не из-за дяди. Во всяком случае, не для того чтобы отомстить за его смерть.

Их первая прогулка окончилась в комнате Тамаса. К тому времени Изобел уже почти простила Тристана за дурное обращение с младшим из Фергюссонов.

Горец подвел ее к постели мальчика, они присели на край кровати, дожидаясь рассвета. Изобел молча выслушала, как Тристан признался ее брату, что похитил его пращу, а после объявил Тамасу, что ему придется потрудиться, прежде чем он получит назад свое оружие. Тамас возмущенно пожаловался сестре на обидчика, но Изобел, как и Тристан, ничего не ответила. Потом Тамас робко свесил ноги с кровати и попробовал встать. Тристан первым бросился ему на помощь. Вместе они совершили несколько неуверенных кругов по комнате. Видя, как горец поддерживает Тамаса, пока тот ковыляет на саднящих ногах, Изобел смягчилась.

Она подозревала, что кое-кому из братьев известно о ее тайных свиданиях с Макгрегором, но никто, казалось, не возражал, несмотря на помолвку. Похоже, все, как и она сама, забыли об Эндрю Кеннеди.

Все изменилось, когда однажды, неожиданно, словно летний ливень, в дверь постучался Эндрю с сестрой.

Увидев, как Кеннеди входят в столовую, Изобел едва не уронила самый тяжелый котел. Встретившись глазами с Эндрю, она тотчас поняла, что ни за что не выйдет за него замуж.

Кеннеди радостно заулыбался при виде девушки, но взгляд его казался тусклым и бесцветным, в нем не было того огня, который горел в глазах Тристана.

— Надеюсь, мы вам не помешали? — заговорил Эндрю, обращаясь не к Изобел, а к Патрику.

— Не беспокойся, Эндрю, — отозвалась Изобел, вытирая руки о передник. — Просто мы немного уменьшим свои порции, чтобы всем хватило еды.

— Вот видишь? — Энни недовольно шлепнула брата по плечу. — Я же говорила, что воспитанные люди не являются неожиданно, без приглашения.

— Мы пришли, потому что беспокоились, — бросился объяснять Эндрю. — Старый Эдвард Кожевник заходил к нам два дня назад и сказал, что не так давно повстречал на дороге чужака, который спрашивал, как найти Фергюссонов. Я не на шутку встревожился. Кожевник сказал, это был горец.

— Да, он… — начал было Патрик, но осекся, когда в дверях показался Тристан, — действительно горец. Тристан, это Эндрю Кеннеди, жених Изобел, и его сестра Энни.

— Жених Изобел! — Тристан с хрустом откусил яблоко, и Изобел невольно поежилась от резкого звука. — Вам несказанно повезло.