Соблазненная горцем

— Позови меня, когда он очнется, — попросил Патрик, поворачиваясь, чтобы уйти. — И помни: он горец. Держи его связанным, а меч спрячьте подальше. Может статься, твои подозрения насчет того, для чего он явился сюда, верны, тогда будет легче покончить с этим, если мне не придется с ним драться.

Изобел посмотрела на дверь, за которой скрылся брат. Что ж, по крайней мере у Патрика больше здравого смысла, чем у Алекса. Сказать по правде, он самый рассудительный из всех Фергюссонов, и непонятно, как ему пришла в голову нелепая мысль выдать ее замуж за Эндрю. Но если Патрик причинит зло Тристану, ему придется иметь дело со всеми Макгрегорами с острова Скай. Разве он сможет с ними совладать?

О Боже, и зачем она только поехала в Англию?! Лучше вызвать гнев короля, не явившись на торжество, чем вновь пробудить в Макгрегорах кровавую жажду мести.

Тристан простонал во сне имя Изобел, прервав ее размышления. В безотчетном порыве она склонилась над раненым.

— Ш-ш, — прошептала Изобел, — худшее уже позади.

Тристан беспокойно метался во сне, словно сражался с чем-то неведомым. Опасаясь, что он может снова удариться многострадальной головой, Изобел прижала ладонь к его лбу нежным, успокаивающим движением.

— Поспи, а потом уезжай отсюда, Тристан Макгрегор… если жизнь тебе дорога. — Она улыбнулась, вспомнив своих неугомонных братьев. Пусть они натворили много бед, но мальчишки хотели как лучше. — Может, войско наше маловато, но, как ты успел убедиться, мы умеем за себя постоять.

Изобел не сразу осознала, что перебирает пальцами шелковистые кудри Тристана, а когда поняла, не отняла руки. Какую-то часть ее существа неудержимо влекло к нему. Он был сложен так совершенно, что казался ненастоящим. Ей хотелось прикоснуться к нему, чтобы убедиться, что он всего лишь человек, из плоти и крови.

— О, зачем ты пришел сюда? Зачем преследуешь меня в снах и сам шепчешь во сне мое имя? Чего ты хочешь от меня?

Тристан спал, храня молчание. И Изобел знала, что, даже когда он проснется, добиться от него ответа едва ли удастся.

Глава 14

Тристана разбудил божественный аромат готовящейся еды. Но понежиться в постели горцу не удалось: стоило ему проснуться, как его пронзила острая взрывная боль. Сильнее всего болела голова.

Тристана охватила паника — он пытался и не мог вспомнить, что произошло. Он попробовал было сесть, но новая вспышка боли отбросила его обратно на подушки, вдобавок его запястье оказалось привязано к столбику кровати.

Изобел. Поиски завершились.

Его ранило стрелой. Дважды. Выходит, его план провалился. А впрочем у него ведь не было никакого плана.

Обычно он предпочитал действовать без раздумий и сейчас лучше, чем когда-либо, понимал, как это глупо. Он осмотрел другую руку, перевязанную, покоившуюся на голой груди. Кто-то вытащил стрелы и перевязал его раны. Но что, черт возьми, приключилось с его головой?

Тристан потянул раненой рукой за кожаные путы, но плечо тут же отозвалось жгучей болью и попытки освободиться пришлось оставить.

Беспомощно вытянувшись на кровати, Тристан старался привести в порядок мысли и обдумать свое положение. «Пожалуй, выпутаться будет нелегко», — заключил он, обнаружив, что нигде поблизости не видно ни его меча, ни бриджей. Раненный в плечо и в ногу, он лежал привязанным к кровати в доме злейших врагов, и голова его раскалывалась от боли. В довершение всех бед он чувствовал мучительный голод. В доме что-то готовили, и от пробивавшегося из-под двери аромата рот его наполнился слюной, а в желудке громко урчало. Может, Фергюссоны все же накормят его, прежде чем убьют? А если они собирались его прикончить, почему не сделали этого раньше?

Услышав приближающиеся голоса, Тристан закрыл глаза. В следующее мгновение дверь распахнулась и ноздрей его коснулся волшебный аромат тушеной крольчатины.

— Он все еще спит.

— Вот и славно. Давай скорее, пока Изобел нас не поймала.

Заскрипели половицы, и у Тристана бешено заколотилось сердце: два мальчугана пересекли комнату.

— Она сдерет с нас кожу заживо, если узнает, что мы задумали, Лахлан. Бел так за ним ухаживает, словно этот парень ее лучший друг.

— Он один из Макгрегоров, Тамас. Ты же знаешь, как Бел к ним относится.

— Да, — согласился другой сорванец. — К тому же мы вовсе не собираемся его убивать. Нас ведь покусали шершни, и ничего страшного не случилось.

— Да, только укусы чертовски зудят.

Тристан осторожно приоткрыл один глаз и увидел мальчишек, стоявших у открытого окна. Он вспомнил, как тот, что повыше, натянул тетиву и выстрелил ему в плечо. Другой маленький негодяй запустил в него чем-то еще, и дьявольски метко. Камнем? Да, из пращи. Вот паршивец!

— Размазывай мед, Лахлан, — злорадно скомандовал младший. — А после прольем немного ему на постель. Это привлечет шершней.

Так вот что они замыслили. Тристан открыл глаза и скривил губы в унылой усмешке.

— Хитроумный план, — проворчал он, отчего злоумышленники едва не подскочили. — Но предупреждаю: вы за это дорого поплатитесь.

В ответ на его угрозу глаза младшего из мальчишек воинственно блеснули.