Соблазненная Горцем

Тристан не пошел к себе в спальню, а спустился в кухню в поисках чего-нибудь съестного. Найдя яблоко, он вытер его о рубашку и рассеянно посмотрел в окно. Как ни странно, в сарае горел свет. Кому еще не спится в этот поздний час, кроме Джона и самого Тристана? Откусив яблоко, горец направился к двери. «Может, это Патрик трудится глубокой ночью?» — подумал он, выходя из дома. Тристан понимал, что старший Фергюссон едва ли обрадуется, увидев его, и все же собирался предложить свою помощь. Он надеялся рассеять подозрения брата Изобел и сделать первый шаг к примирению.

Дверь сарая открылась с громким скрипом. Тристан вошел, похрустывая яблоком, и замер, увидев вместо Патрика Изобел.

— Что вы здесь делаете?

Опустив голову, Изобел вернулась к своему занятию. В мягком свете лампы ее лицо, обращенное к Тристану профилем, казалось задумчивым и вместе с тем встревоженным.

— Разве не видите? Дою козу.

Горец подошел ближе.

— В этот час?

— Днем я так и не выбрала время, а у Гленни полное вымя. — Не глядя на горца, Изобел лаково похлопала козу по боку. — Наша козочка этого не любит. А вы почему не спите?

Взяв свободный табурет, Тристан уселся рядом с Изобел. Коза при виде яблока вскинула голову и потянулась к его ладони, пытаясь схватить лакомство.

— Давай поделимся, красавица, — улыбнулся Тристан, поднимая яблоко вверх. — Мы же не дикари.

Откусив еще, он скормил Гленни огрызок.

— Вам не следовало этого делать, — проворчала Изобел, ловко сцеживая молоко. — Теперь, завидев вас, она будет клянчить еду.

— Значит, я буду всякий раз чем-нибудь ее угощать, — пообещал Тристан, погладив козу по голове.

— Вам придется таскать ей угощение со своей тарелки, — предупредила Изобел. — Если вы еще не заметили, мы едим то, что сами же и выращиваем. А урожай бывает скудным, так что, уверена, вам не захочется слишком часто встречаться с Гленни.

До этой минуты Тристан не вполне сознавал, какой огромный груз ответственности перед семьей лежит на Патрике и Изобел. В Кэмлохлине всегда хватало сильных мужчин, готовых выполнить любую работу, да и брат Роб превосходно управлялся с делами, Тристану не приходилось ломать себе голову, как поддержать семью. А Фергюссонам не на кого было рассчитывать, кроме самих себя. Никто не спешил к ним на помощь, желая оградить их от опасности, предложить защиту. От Патрика с Изобел зависела жизнь младших братьев, их дни проходили в бесконечном тяжком труде во имя семьи. Тристан горько пожалел, что его отец отнял жизнь у Арчибальда Фергюссона.

— Тогда я буду доить Гленни, рассказывая ей захватывающие истории. Это заставит ее забыть об угощении.

Изобел прищурилась в скупом свете лампы, а потом, к радости Тристана, улыбнулась.

— Неужели никто не в силах устоять перед вашими чарами?

Горец серьезно покачал головой, хотя Изобел явно его дразнила.

— Лишь один человек.

Изобел ответила ему холодной усмешкой.

— Значит, вы думаете, что сумеете завоевать сердца моих братьев?

— Надеюсь, со временем, — честно признался Тристан. — Это единственный способ положить конец войне между нашими кланами.

Он делал все возможное, чтобы ослабить ненависть и установить мир, почему же Изобел не желала ему помочь? Тристан не знал, увенчается ли успехом его замысел, но хотел попытаться, ради нее.

— И вы готовы выступить против отца?

Тристан равнодушно пожал плечами.

— Мне это не впервой.

Изобел внимательно посмотрела ему в глаза, словно старалась проникнуть в его мысли. Хотел бы он знать, что означал этот настороженный, вопрошающий взгляд.

— Вы однажды сказали, что не похожи на других Макгрегоров. Должна ли я верить, что вы не стремитесь отомстить моей семье за смерть дяди?

— Человек, убивший моего дядю, умер, Изобел.

— А если бы он был еще жив?

Тристан отвел потемневший взгляд:

— Тогда, возможно, все было бы иначе.

«Все было бы иначе». Изобел почувствовала, как грудь словно стянуло обручем. И что бы сделал тогда Макгрегор?

— Вам лучше уйти, — сухо бросила она, снова принимаясь за работу. — Патрик рассердится, если обнаружит вас здесь.

Взгляд Тристана не отрывался от ее пальцев, сжимавших вымя козы и скользивших вверх-вниз, вверх-вниз. Боже, как бы ему хотелось ощутить прикосновение этих пальцев, сжимающих, скользящих… Его тело мучительно напряглось от желания.

— Я, пожалуй, рискну.

Изобел вздохнула:

— А я не желаю рисковать! Я не знаю, чего вы хотите и зачем явились сюда. То, что произошло между нашими семьями, невозможно исправить, Тристан.

— Вы ошибаетесь, — возразил горец. — Мои родители принадлежат к разным кланам. Отец — Макгрегор, а мать — Кемпбелл. Их любовь положила конец кровавой вражде между семьями, длившейся три столетия. Я не думаю…

— Любовь? — смеясь, прервала его Изобел. — Так вы хотите заставить меня полюбить вас?

— Нет, — покачал головой Тристан, чувствуя себя немного оскорбленным ее насмешкой. — Я…

— Полюбить вас? Знаменитого распутника и повесу, человека, который жестоко разбивает сердца, для которого женщина все равно что игрушка? Скольких из них вы любили?

— Ни одну, но я не пытаюсь…

— Вот именно. Я знаю, кто вы, и не…