Соблазнение строптивой

Час спустя Джейк Лонген извинился и покинул салун. Выйдя за дверь, он сел на лошадь и направился на окраину городка. Вечер был интересным, но ведь он еще не завершился. Джейк поехал по узкой тропинке, вьющейся по склону горы, он был внимателен на распутьях – ему хотелось побыстрее добраться до шахты «Серебряный слиток».

По сравнению с другими шахтами она была маленькой. Главный штрек уходил под утлом вглубь горы на несколько сотен футов,[55] а потом сворачивал вправо и упирался в жилу толщиной в десять дюймов,[56] содержащую свинец и серебро. Второй штрек пробили в надежде найти основную жилу, но работы на нем внезапно приостановили пару недель назад. На шахте работало пятнадцать шахтеров, не считая Бренча Макколи и его партнера. Джейк нанялся сюда всего неделю назад.

Приблизившись к шахте, Джейк свернул с главной тропинки. Оставив лошадь в густой тени осины, остаток пути он преодолел пешком. Но Джейк пошел не к основному штреку. Прячась в тени, он пробрался к месту, откуда хорошо был виден второй штрек. По обе стороны от входа были вбиты бревна, а на них навешена тяжелая дверь. Вход перекрывала также цепь с массивным навесным замком.

Примерно каждые полчаса кто-то из работающих в главном штреке подходил сюда, чтобы проверить, все ли в порядке. Однажды ночью Джейк наблюдал за вторым штреком больше двух часов и так и не увидел, чтобы кто-нибудь заходил внутрь, хотя знал, что Макколи и Рембрандт бывают там каждый день. Это навело Джейка на мысль, что в заколоченном штреке скрыто нечто большее, чем взрывчатка, о которой говорил Рембрандт. Джейк намеревался при первой же возможности разузнать, что к чему.

На следующее утро Бренч ногой открыл дверь в комнату Дженны и как раз успел мельком увидеть ее голую спину. Молодая женщина рывком подтянула верхнюю часть шерстяного белья к плечам и просунула руки в рукава, продолжая стоять спиной к Макколи.

– Что, черт возьми, ты затеяла, женщина? Ты почему не в постели?

– У меня слишком много дел, чтобы весь день валяться. – Она застегнула половину пуговиц на белье и схватила рубашку. – Ты сказал, что констебля Мора и судьи Стрита не будет еще неделю, поэтому я собираюсь в Солт-Лейк-Сити. Знаешь, Макколи…

– Бренч.

– …то, что я несколько раз позволила себя поцеловать, Макколи, не дает тебе права врываться ко мне в комнату без стука.

Бренч грохнул поднос с завтраком на столик возле кровати и повернулся к Дженне.

– Между нами произошло кое-что еще, кроме нескольких поцелуев. А теперь раздевайся – ты никуда не едешь.

Молодая женщина уперла кулаки в бока и угрожающе наклонилась вперед, позабыв о расстегнутой рубашке и распахнувшемся вырезе шерстяного белья.

– Я тебе не принадлежу. Я вольна ехать куда хочу, когда хочу и с кем хочу.

– Ты никуда не едешь, а остаешься в постели, – прорычал Макколи и кинулся к ней.

Юджиния увернулась, и нападавшему достался лишь с треском разорвавшийся край рубашки. Спрятавшись за ширмой для переодевания, Дженна натянула сначала одну штанину, потом вторую.

– Черт тебя побери, ведьмочка!

Бренч схватил ширму. Та пролетела через всю комнату и врезалась в столик у кровати, сбросив поднос с завтраком на пол. Дженна уловила запах кофе, свежесваренной, приправленной корицей овсянки и густых сливок перед тем, как Макколи притянул ее к себе.

– Мне что, привязать тебя к кровати? – хрипло, низким голосом прорычал он.

Изменившийся голос наверняка означал, что Бренч возбудился. Дженна не могла позволить ему себя поцеловать – тогда она потеряет власть над собой. Ее раскрытая ладонь обожгла его щеку жгучей пощечиной. Не дав молодой женщине нанести следующий удар, Бренч схватил ее за запястья одной рукой и завел за спину обе руки Дженны, а второй откровенным жестом прижал ее бедра к своим.

– Ты так скоро забыла, что вчера чуть не открылась твоя рана! Дьявол, женщина, ты напугала меня тогда до полусмерти. Я не хочу, чтобы это случилось снова.

– Она только немного покровила. А ты забыл, как это произошло?

Дженна замерла, остро ощущая прижатую к ней пульсирующую твердость.

Бренч знал, что должен отпустить ее, но не в силах был убедить в этом свое тело.

– Что мне сделать, чтобы ты слушалась?

– Отпусти меня.

– Ты вернешься в постель?

– Только до тех пор, пока ты не уберешься к черту из моей комнаты, упертый папист… болотный житель.[57]

Старая издевка по поводу происхождения задела Бренча, но он пропустил ее мимо ушей, понимая, что в Дженне сейчас говорит злость.

– Тогда, может быть, мне все-таки стоит забраться в постель вместе с тобой, если только так тебя можно там удержать.

Сапфирные глаза сузились в щелочки.

– Если тебе хоть на минуту показалось, что я готова ублажить твою «ирландскую зубочистку», ты еще более сумасшедший, чем Безумная Роза.

Столь вульгарного и пренебрежительного замечания о своем мужском достоинстве Бренч стерпеть не смог. Оттолкнув от себя Дженну, он широко зашагал к двери и захлопнул ее с такой силой, что затрясся весь дом. Опершись одной рукой о дверь, а вторую уперев в бок, он так и стоял, боясь, взглянув на молодую женщину, потерять самообладание.