Соблазнение строптивой

Твердо прозвучавший голос Рембрандта заставил маршала прислушаться к его словам.

– Пятнадцать лет назад я смог сберечь свой рудник. Почему ты думаешь, что я уступлю на этот раз, Слид?

– О, ты подпишешь! – Хендрикс подошел к Дженне. Она стала пятиться, но маршал схватил ее. Удерживая молодую женщину одной рукой, он погладил ее по щеке второй. – Если, конечно, не хочешь, чтобы Джейк вставил твоей симпатичной доченьке прямо у тебя на глазах.

Маршал двумя пальцами больно сжал щеки молодой женщины. Голубые глаза Дженны потемнели от гнева, однако она не стала доставлять Хендриксу удовольствия и обнаруживать свой страх. Слид скользнул рукой с лица Юджинии на ее грудь. Это было уж слишком. Молодая женщина размахнулась и что было сил нанесла удар. Пощечина была звонкой, она заставила Хендрикса потерять равновесие.

Слид быстро выровнялся, не дав Дженне освободиться. Маршал ударил молодую женщину с такой силой, что она упала бы, если бы он все еще не держал ее. Он рассмеялся.

– Дьявол! Люблю норовистых женщин. Гораздо веселее развлекаться с ними, правда, Джейк?

– Конечно, Слид. Только я первый, не забудь.

Только сейчас Дженна заметила, что Рембрандт поднялся на ноги. Его руки были сжаты в кулаки, костяшки пальцев побелели. Лонген отошел от двери и навел на старика револьвер. Рембрандт не обратил на Джейка никакого внимания, он обращался к маршалу:

– Если с ее головы упадет хоть один волос, я лично переломаю каждую твою косточку, прежде чем предать тебя мукам ада.

Дженне стало еще страшнее.

– Пожалуйста, Рембрандт…

Хендрикс поволок молодую женщину к старику и остановился на расстоянии вытянутой руки от него. На этот раз, когда маршал стал распускать руки, Дженна ничего не могла сделать. Ее запястья были крепко сжаты у нее за спиной.

– Тогда побыстрее начинай возить чертовой ручкой по бумаге, – сказал Хендрикс, – иначе увидишь, как пострадают не только ее волосы.

Покрытое морщинами лицо Рембрандта побледнело, когда Слид принялся грубо ласкать Дженну. Но это не сломило старика.

– Со мной это может сработать, но ты сам себя обманываешь, если думаешь заставить Бренча отписать тебе свою долю.

– О, он отпишет. И по той же причине, что и ты, – заявил Хендрикс злорадно. – Или ты не знал, что Макколи приударяет за твоей озорной дочуркой?

Рембрандт ничего не сказал. Он смотрел на Дженну, и в его взгляде была боль.

– Что бы здесь ни случилось, Юджиния, я хочу, чтобы ты знала: все эти годы я считал тебя и твою мать погибшими. Это правда.

Железный кол застрял в горле. Веки жгли неизлитые слезы. Дженна хотела задать много вопросов, но рука, стиснувшая грудь, напоминала, что сейчас не время для этого.

– Ах, как умилительно! – бросил Хендрикс. – Подписывай чертовы бумаги, Ли-Уиттингтон! У вас будет время порыдать друг над другом, пока мы будем ждать Макколи.

Рембрандт снова перевел взгляд на маршала.

– И если мы подпишем, что ты с нами сделаешь, Слид?

– Ну, а ты сам как думаешь? Мы не можем оставить в живых свидетелей, которые потом будут выдвигать против нас обвинения, так ведь? Конечно, вы с партнером отправитесь на тот свет раньше девчонки.

«Они собираются нас убить! – мысленно крикнула Дженна. – Только не Бренча! – взмолилась она. – Господи, пожалуйста, только не Бренча!»

Подобно взрывающейся картечи, смех Хендрикса рикошетом отскакивал от стен и нарисованных углем портретов Дженны, пока ее сердце и душа не разбились на мелкие кусочки.

Пять лошадей со всадниками на бешеной скорости пронеслись по Мейн-стрит, когда Бренч проталкивался сквозь веселую толпу в поисках Дженны. Рот угрюмой прорезью темнел под рыжими усами. От переживаний и недосыпания лицо вытянулось и приняло суровый вид. Раненая нога болела.

Последние два дня стали кошмаром, начиная с того момента, как Дженна отвергла предложение выйти за него замуж и выставила его из его собственной комнаты.

Агент Пинкертона! Ему все еще трудно было в это поверить. Чем настойчивее он старался выбросить Дженну из головы, тем глубже она въедалась в его мысли. Как репейник в конский хвост.

Бренч так и не нашел возможности поговорить с Таттлом. Им с Рембрандтом пришлось отложить планы по разоблачению Хендрикса до окончания праздника. Вдобавок ко всему Снай-дер и остальные руководители города настойчиво предлагали ему стать шерифом.

«Большинство людей и так уже обращаются к тебе, когда возникает какая-нибудь проблема, – отметил Снайдер. – Мы избрали тебя на сегодня почетным шерифом. Так мы получаем человека, который будет поддерживать порядок во время празднований, а ты – возможность повысить свой авторитет у граждан».

Они твердо намерены превратить Парк-Сити в респектабельный город, где будет царить закон и порядок. Здесь будут построены школы, церкви и все остальное. К осени планировалось подвести сюда телеграфные линии. Потом железную дорогу. Газовое освещение, телефоны. Они хотели получить все.