Соблазнение киборга

Узкие, влажные стенки ее киски сжались на моем члене. Я старался быть нежным, сдерживаться, но это не сработало. Только ни тогда, когда ее мягкий голос умолял меня трахнуть ее. Она хотела мой член, хотела, чтобы он ее заполнил. И я не собирался ей или себе в этом отказывать, только не в таком удовольствии.

Я не был одним из тех, кто позволяет женщине говорить мне, что делать. Я тот, кто все контролирует. Я властный. Я защитник, страж, доминант. Но когда с ее киски текло по головке моего члена, вся власть осталась у нее и я не мог ничего, кроме того чтобы поклоняться ей. И когда я вошел в нее по самые яйца, а мой оргазм нарастал, я сдался. Я взял ее. Жестко. Глубоко. Мастерскими толчками я довел ее до предела, а затем и дальше. Ее острые ноготки впились в мои плечи, что подтолкнуло к финишу и меня. Ощущение ее пяток прижимающихся к моей заднице, затягивало меня в нее невозможно глубоко. Звук ее голоса, когда она кричала о удовольствия.

Но это был рев моего собственного удовольствия, который разбудил меня в моей пустой комнате. Не было никакой женщины, прижатой к стене. Никакой женщины, которую я удерживал на месте, чье тело опускалось по всей моей твердой длине, принимая меня всего, затягивая глубоко. В кровати я был один и только что кончил на себя. Мой кулак сжимал пульсирующий член, семя все еще стекало с головки. Его было слишком много. Очень. Не помню, чтобы я так сильно кончал раньше, и не было никакой женщины умоляющей ее трахнуть. Ни ее запаха. Ничего. Ничего, кроме сохранившегося сна и выжатого тела, что я чувствовал будто оно вырывается из кожи.

Мое дыхание прерывалось, кожа горела. Да даже простыня на мне, все это было слишком. Я сдернул ее с себя, почувствовав горячую сперму размазанную по своим бедрам. Я закрыл глаза, наслаждаясь остатками сногсшибательного оргазма. Я глубоко вдохнул, предавшись неге после соития, но самого секса-то не было. Нет, это был мой влажный сон, как у возбужденного подростка. Я был не способен контролировать свои порывы, свои желания. Все вышло из под контроля.

Я стряхнул последние капли спермы с конца. Мой живот покрыт белой эссенцией и она начала остывать.

„Черт!“ Какого черта только что случилось? У Улья получилось пробраться ко мне в голову? Они проделывали с моим разумом то же, что делали и с моим телом?

Все те часы, что они потратили, пытаясь вынудить меня для них размножаться, дать им мое семя, трахнуть их жутких женщин-дронов, я пережил.

А сейчас? Один взгляд на нее, Линдси, и я допустил оплошность. Потерял свою волю, чтобы сопротивляться. Сражаться.

Это должно быть ловушкой, фокус разума. На Колонии не было женщин, которые выглядели бы как она. Никаких неутвержденных женщин, блуждающих по коридорам по ночам, проходящих так близко, чтобы я мог распознать призыв помеченной пары и сон, разделенный с ней.

Это была самая жестокая шутка, не потому что сон не был приятным, а потому что это меня сломало. Подчинило меня их воле - нет - ее воле.

Хватая простынь, я вытер ладонь, потом себя. Моя кожа была влажной не только от моей пролитой спермы, но и от пота. Сон был жарким. Тяжелым. Мой член не уменьшился. Он все еще стоял, готовый снова трахать.

Трахать ее

Ее.

Мою пару.

Я сел, подтянул колени к себе, мой жаждущий член прижался к животу. Это был верный признак того, что то, что говорил мне мой разум, было правдой. Мой член знал.

Моя пара близко. Достаточно близко, чтобы разделить со мной сон.

Я посмотрел на свою ладонь, не ожидая увидеть ничего такого. Вместо этого я едва смог дышать, увидев горячую, красную метку, которая бездействовала всю мою жизнь. Родимое пятно Эверианской родословной горело. Покалывало. Проснулось.

Но это было невозможно.

Пара

Линдси. Моей парой была Линдси и у нее прекрасные светлые волосы. Такие мягкие между моих пальцев. Ее тело идеальное, ее бедра широкие и сочные, мои ладони утопали в ее нежной плоти, пока я удерживал ее на месте и глубоко трахал. Ее соски твердые и горячие на моем языке. Ее крики наслаждения все еще эхом отдавались в моей голове.

Линдси

Это ошибка. Для меня тут нет пары. Ни одной пары не будет на Колонии. Те из нас, что обречены жить здесь, были изгнаны, сосланы. Оставлены жить в одиночестве. Никаких пар, никаких семей. Ничего кроме воспоминаний о битвах и пытках. Ничего, кроме пустынного, скалистого пейзажа и сердца, которое полностью этому соответствует.

Но сейчас? Ощущалось удовольствие. Мой член пульсировал, готовый трахаться снова. Я трахнул ее. Я чувствовал ее, слышал ее. Разделял это все с ней.

Я провел большим пальцем по своей ладони, по отметине, которая сейчас пульсировала. Пробудившаяся впервые.

Но сейчас?