СОБЛАЗН.ВОРОНОГРАЙ [Василий II Темный]

Званых было многое множество: все князья русские — великие, удельные, служилые, все лепшие бояре и воеводы, главы всех русских епархий, духовенство, иноземные послы и посланники, купцы, знатные придворные изографы и здатели [98]каменных церквей.

Епископ Иона, чьё имя в переводе на русский значило «голубь», кроток был, необидчив и миролюбив. Он на правах местоблюстителя митрополичьей кафедры занимал в Кремле монастырское подворье, но с приездом Исидора отправил своё имущество в Рязань, куда возвращался епископствовать. В день приезда в Москву он передал Исидору митрополичью печать и ризницу с утварью и драгоценностями, а также все договора с князьями о церковных владениях, которые были разбросаны по всей земле Русской. Митрополиты на Руси пользовались не только высшей церковной властью, но имели значительные земельные и имущественные владения. С тех пор как Андрей Боголюбский положил начало церковной собственности, пожаловав Успенскому собору во Владимире целый город Гороховец со многими сёлами, владения церкви стали быстро расти и приумножаться. Для обслуживания этих владений имел митрополит множество бояр и дворян, своих придворных и даже свой полк ратников.

Исидор то литурговал в Успенском или Благовещенском соборах, то пировал с великим князем, то беседовал с членами семьи Василия Васильевича, производя на всех неизменно самое благоприятное впечатление. Иона терпеливо выжидал, когда выберется у митрополита свободная минута, чтобы посвятить его в тонкости русской церковной жизни.

Как-то сразу после обильного застолья Исидор спросил нечутко:

— Скорбишь и сокрушаешься, наверное, что расстаёшься с полновластным управлением и мне, пришлому, всё даришь?

— Не скорблю, но сердцем болею, да-а, — печально согласился Иона. — Свой дар я навеки передал, как и всего самого себя, на служение Богу и Его Православной Церкви. А она нынче в запустении… Как не болеть. А ты, слышал я, в долгий отъезд готовишься?

— Присутствовавший при этом великий князь насторожился: — Покидаешь нас, владыка? Почему?

Исидор словно бы смутился, не сразу отвечал и неохотно, даже как бы с досадой, покосился на Иону — дескать, зря тот затеял разговор:

— В Италии готовится Восьмой Вселенский Собор, я зван на него, и это почёт не только мне, но и всей Русской Церкви.

И тут открылось, что Иона не такой уж и голубь:

— Не всякое собрание архиереев есть Собор. Вселенский Собор не может мудрствовать и отступать от истины, иначе это не Собор, а простое собрание.

— Кто же собирается от истины отступать? — обиделся Исидор — Не я же и не наша Православная Церковь!

— Значит, выходит, папа римский отступит, предаст свою веру латинскую и по-нашему креститься начнёт?

— Я надеюсь на это.

_- Суетна надежда сия! — открыто сдерзил Иона.

Великий князь слушал со всё растущим недоумением. Вмешиваться поостерёгся, но вечером призвал боярина Василия.

— Всё ли ты, Полуект Море, обсказал мне о своём хождении к Мраморному морю?

— Из того, что сугубый интерес для тебя может иметь, разве что владыка Исидор был до поставления игуменом константинопольского монастыря Святого Димитрия и по поручению императора ездил его послом на Базельский Собор.

— Значит, он уже побывал в Италии, а молчит, — прикидывал Василий Васильевич, ещё не зная, как к этому отнестись.

— Молчит, потому как знает, что ты спросишь: «А зачем ты ездил?»

— Да, да, зачем?

— Чего не вем, того не вем, но мыслю, что с потайкой тут дело, чую, замысливается что-то греками, а что — не прознал, уж не прогневайся.

При новой встрече с митрополитом Василий Васильевич обронил невзначай словно бы:

— В незнаемую землю, по неведомым дорогам надо ли без нужды ехать?… Какая она, Италия, с верой папской, с порядками заморскими? Такой ли у них уклад жизни, как у нас?

Исидор метнул на великого князя взгляд, в котором еле просматривалась снисходительная усмешка:

— И земля латинская мне знаема, и дорога туда ведома. А порядки заморские — всякие, уклад жизни иной, государь. Я собирался всё сказать тебе, да случай не подворачивался, об одном их обычае, который перенять не грех. Вот ты держишь рядом с собой охрану, а послов своих наделяешь грамотами. Зачем? Император итальянский и папа римский иначе поступают. Они окружают себя людьми как бы просто празднолюбцами, мужиками и жёнками. Но это не простые мужики и жёнки — они охрана, они порядок, если понадобится, наводят словно бы невзначай, невидимо. А у тебя что? «Великий князь повелел!..» — и под микитки прилюдно человека берут. И послы в иноземные страны едут от них под видом стряпчих, изографов либо калик перехожих без всяких хартий. И ты так поступай.

— Так и буду, — согласился Василий Васильевич, вспомнив о «простом» фряжском купце Альбергати-Алипии. Он вернулся в Москву на следующий день после прибытия митрополита Исидора со свитой. Василий Васильевич знал об этом, но разговор всё откладывал. И вот срок приспел.

8