Читаем Собкор КГБ. Записки разведчика и журналиста полностью

В свое время финансовый авантюрист Синдона, с которым Кальви был тесно связан, предупреждал: «Самое худшее для финансиста, который считает себя еще влиятельным, — это когда политики, только вчера оказывавшие столько внимания, не хотят принять его. Это — предзнаменование конца». Точно так и произошло с Кальви. Когда 9 июня он приехал в Рим, многие двери закрылись перед ним. Рядом остался лишь Флавио Карбони. Он торгует недвижимостью и владеет издательством на Сардинии, вхож в политические круги, знаком со многими влиятельными лицами. Например, с заместителем министра казначейства Джузеппе Пизану. Карбони, правда, уже ничем помочь не может, но у него есть собственный самолет, на фюзеляже которого красуется название компании «Аэркапи-тал». Весь следующий день Кальви проводит в беседах со своими адвокатами. Он детально излагает им все свои неразрешенные проблемы с судебными властями. Это прежде всего апелляционный суд, назначенный на 21 июня в Милане. Но перспективы для него нерадужные. Ранее он был приговорен к 4 годам тюремного заключения за незаконный вывоз валюты. Кроме того, в Милане шли два следствия. Одно — по делу о мошенничестве с валютой, другое — в связи с махинацией, относящейся к 1971 году. В ней были также замешаны Синдона и «один руководитель ватиканского Института религиозных дел, личность которого следовало установить». Еще больше неприятностей ожидало Кальви в Риме, где одновременно проходили пять различных судебных процессов, на которые ему нужно было явиться. Обвинения обычные — мошенничество, использование служебного положения в целях личной наживы, коррупция, нарушение закона о финансировании политических партий. Кальви с горечью признавался потом своим близким знакомым, что ему не удается добиться аудиенции у бывших политических покровителей. А если кто-нибудь из них и принимал его, то это не приводило ни к каким конкретным результатам. «Я встретился на днях с Андреотти, — рассказывал Кальви одному своему другу, — но так и не смог заручиться его поддержкой». Итак, результаты поездки в Рим еще раз убедили его: пора бежать. И он исчез.

…За день до того, как тело Кальви было обнаружено в Лондоне, его личная секретарша выпрыгнула из окна четвертого этажа конторы банка в Милане. Она оставила записку: «Будь трижды проклят Кальви за тот ущерб, который он причинил банку и его служащим».

Так закрылась еще одна страница в толстой книге заговоров против Итальянской Республики. Но естественно, не последняя…

<p>Глава VII</p><p>СМЕРТЬ В СУНДУКЕ</p>

Самой первой задачей, которую поставил передо мной резидент, как только я стал заниматься оперативной работой по приезде в Италию, было восстановление связи с агентом по кличке Немец. Он был членом итальянского парламента от социалистической партии и имел широкие связи в правительственных кругах. Немец числился в нашей сети как уже завербованный агент, но постоянно нарушал условия связи, не приходил на встречи, не соблюдал необходимой конспирации и в конце концов в одностороннем порядке прекратил связь вообще. На мои неоднократные попытки вызвать его на «экстренную» встречу специально закодированной фразой по телефону он отвечал неразборчивым мычанием и не являлся на обусловленное место. А оно было обговорено моим предшественником около статуи Водоноса, о которой у нас уже шла речь.

Обсудили мы с резидентом создавшееся положение и решили, что, хорошо проверившись в городе, я позвоню Немцу по телефону и зайду к нему домой. Я так и сделал, представившись корреспондентом «Известий». Сухо, официальным тоном он ответил, что ждет меня дома примерно через полчаса. Встретил он меня почему-то в трусах и майке, провел на кухню, объяснив: «Мне надо попарить ноги, а то болят очень». В кухне действительно стояла маленькая ванночка, из которой шел пар и воняло каким-то лекарством. «Слушаю вас», — процедил сквозь зубы депутат, опустив ноги в ванночку. Вначале я поблагодарил его за прежнюю работу, сказав, что переданная им ранее информация дала нам возможность более объективно оценивать внутриполитическое положение в Италии. «Кому это — нам?» — побледнев, настороженно спросил Немец. «Заинтересованным кругам», — ответил я. Затем я попросил его, небезвозмездно разумеется, написать для меня материал о противоречиях, раздирающих Итальянскую социалистическую партию. Он согласился. Мы договорились встретиться у Водоноса через три дня в семь часов вечера. Постепенно мне удалось приучить Немца к дисциплине и элементарной конспирации. Забегая вперед, скажу, что самую большую помощь оказал он нам во время переговоров советской делегации с концерном «Фиат» о строительстве автомобильного гиганта на берегу Волги в будущем городе Тольятти. А вообще был он надежным источником получения срочной политической информации.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии