Собкор КГБ. Записки разведчика и журналиста

— Фамилию? Нет, не называл. Фиедар и Фиедар, все к этому привыкли. Мы слыхали, что и в ваших архивах такой фамилии не обнаружили. Печально, конечно. Но как помочь?

Помог генерал Джакомо Карбони. Однажды он принес мне копию со списком русских, участвовавших в Сопротивлении и погибших в боях за освобождение провинции Лигурии. Там-то я и обнаружил все необходимые данные. Фамилия: Полетаев Федор сын Андриана, то есть Андрианович. Дата смерти: 2 февраля 1945 года. Место захоронения: кладбище Стальено в Генуе.

Получив такую информацию, я сообщил ее в наше посольство и в Ассоциацию итальянских партизан. А затем срочно подготовил статью с заголовком «Так, значит, ты — Федор Полетаев» и продиктовал ее сразу же в газету. И тут же начались очень странные вещи. Через два часа меня вызвала Москва, и редактор иностранного отдела незабвенный Михаил Александрович Цейтлин, который все свои статьи подписывал русской фамилией Михайлов, своим скрипучим голосом сказал: «Леня, по-моему, вы очень торопитесь. Источник ваш весьма ненадежен. Поэтому надо все внимательно проверить. Не надо торопиться ни вам, ни нам…» — «Михаил Александрович, — возопил я отчаянно, — но ведь это же сенсация!» — «Не возбуждайтесь, Леонид Сергеевич. — сухо прервал меня Цейтлин. — Престиж газеты превыше всего. Она не должна ошибаться. Я все проверю через свои источники»

И проверил. Милейший Михаил Александрович как я выяснил позднее, отдал мои очерк своему близкому другу писателю Сергею Смирнове, который как раз в это время занимался поисками пропавших героев. Смирнов ринулся, естественно, в архивы Главного разведывательного управления Министерства обороны и нашел подтверждение моему открытию. В газете «Правда» появился огромный подвал о Федоре Полетаеве, подписанный Сергеем Смирновым, а через несколько дней в «Известиях» появилась подвергнутая чудовищной правке моя статья на ту же тему.

Восстановили справедливость бывшие итальянские партизаны. Я получил приглашение от Генуэзской ассоциации явиться на торжественное заседание в связи с очередной годовщиной Сопротивления, где мне под аплодисменты собравшихся была вручена «Гарибадьдийская звезда» третьей степени как первооткрывателю истинного имени Героя Италии Федора Андриановича Полетаева. Кстати, такой же звездой был награжден в свое время Пальмиро Тольятти за идейное вдохновление движения Сопротивления в Италии, хотя в самые тяжелые времена — с 1940-го по 1944 год — он жил в Москве. Тогда же я еще раз побывал на могиле Федора Полетаева. К тому времени ему уже было присвоено звание Героя Советского Союза. По морям и океанам уже плавал танкер «Федор Полетаев», построенный для Советского Союза руками генуэзских судостроителей, это имя было присвоено площадям и улицам, на мраморной надгробной плите все надписи были приведены в соответствие с исторической правдой.

Идя к выходу с кладбища по немноголюдной в тот день галерее с беломраморными изваяниями, увидел я небольшую группку туристов. Молоденькая девушка-гид, старательно грассируя на парижский манер, рассказывала историю монумента, автор которого — известный в Италии скульптор Оренго — прославился не столько оригинальностью своего творения, сколько необычностью полученного им заказа. Сам памятник — приземистая старушка в мраморных кружевах — вряд ли интересен, а история действительно курьезная. Я прослушал ее до конца из уст бойкой девушки-гида. Жила-была в конце прошлого столетия некая Катарина Камподонико — кладбищенская лоточница, которая всю свою долгую жизнь копила деньги на собственное надгробие. Ведь придет же такая идея человеку! Недоедая, Катарина откладывала в чулок заработанные на свечках и крестиках лиры только для того, чтобы увидеть свое мраморное факсимиле прежде, чем покинуть этот лучший из миров. Она успела осуществить свою голубую мечту. Скульптор Оренго, получив сполна гонорар, продемонстрировал лоточнице ее заветный камень.

Когда Федор Полетаев пошел навстречу смерти, он, конечно, не думал ни о памятнике, ни о золотых звездах. Что толкнуло советского сержанта на совершение высшего человеческого подвига на чужой ему апеннинской земле? В декрете Итальянской Республики есть слова: «…Пал смертью героя во имя идеалов свободы народов». Именно так. Эти идеалы всегда были неотделимы от русского характера. Русский характер… Несет он в себе до удивительности неиссякаемый запас патриотизма и интернационализма, особенно в острые и драматические моменты борьбы за свободу тех, кто поднимал высоко ее знамя в разные времена и эпохи.