Собиратели ракушек

Оливия подошла к столу за его спиной. Ноэль услышал, как она наливает себе виски, и улыбнулся. Теперь он знал, что сумел вселить в нее тревогу и привлечь к себе внимание, а может быть, даже вызвать сочувствие. Она вернулась к камину, села на диван, сжала в руках стакан и уставилась на него.

— Ноэль, ты правда считаешь, что чердак может загореться?

— Да, конечно. Просто уверен.

— И что, по-твоему, мы должны сделать?

— Освободить его.

— Мама никогда не согласится.

— Ну, тогда хотя бы разобрать. Но большая часть хлама совершенно бесполезна, ее можно только сжечь — например, стопки журналов, альбомы для вязания, шерстяную пряжу…

— Пряжу-то зачем?

— Ее всю съела моль.

Оливия промолчала. Он доел пиццу и принялся за сыр — отрезал кусочек своего любимого «бри».

— Признайся, Ноэль, ты нарочно раздуваешь из мухи слона, чтобы под этим предлогом произвести розыски. Так вот, если ты найдешь эти эскизы или еще что-нибудь ценное, не забывай: в мамином доме все принадлежит ей.

Он встретил ее взгляд, изобразив оскорбленную невинность.

— Неужели ты подумала, что я способен стащить их?

— Не исключено.

Он счел за благо пропустить эту реплику мимо ушей.

— Если мы найдем эти эскизы, как ты думаешь, сколько они могут стоить? Наверное, не меньше пяти тысяч фунтов каждый.

— Ты говоришь о них с такой уверенностью, будто знаешь, что они там.

— Ничего подобного, я ничего не знаю! Я просто предполагаю, что они могут там быть. Но гораздо важнее другое: чердак опасен в пожарном отношении, и я считаю, что оставлять его в таком состоянии просто преступление.

— Тебе не кажется, что в связи с этим следует произвести переоценку дома и отразить это в страховом полисе?

— Когда Джордж Чемберлейн покупал для мамы коттедж, он все учел. Может быть, тебе стоит переговорить с ним. Кстати, в эти выходные я свободен. Поеду к маме в пятницу вечером и начну разгребать авгиевы конюшни. Позвоню ей и предупрежу.

— Ты спросишь ее об эскизах?

— А как ты считаешь — стоит?

Оливия ответила не сразу.

— Нет, не стоит, — наконец произнесла она. Ноэль удивленно раскрыл глаза. — Мама может разволноваться, а я не хочу, чтобы она волновалась. Если ты найдешь эскизы, можно сказать, а если же нет — не стоит ее тревожить. Но не смей и заикаться о продаже картин, понял? Они не имеют к тебе никакого отношения.

Ноэль прижал руку к сердцу.

— Честное скаутское. — Он ухмыльнулся. — А ведь я тебя убедил.

— Ты гнусный, скользкий прохиндей, и тебе меня никогда не убедить.

Притворившись, будто не слышит ее слов, он молча доел ужин, встал и пошел к столу налить себе еще виски.

— Ты действительно поедешь? К маме, в «Подмор Тэтч»? — спросила она.

— Не вижу причин отказываться от поездки. — Он вернулся к своему креслу. — А что?

— Можешь оказать мне услугу?

— Услугу?

— Тебе что-нибудь говорит имя Космо Гамильтон?

— Космо Гамильтон? Еще бы! Возлюбленный из солнечной Испании. Неужели он снова возник в твоей жизни?

— Нет, он не возникал в моей жизни. Он из нее ушел. Космо Гамильтон умер.

— Что? Умер?! — Ноэль был искренне потрясен. Лицо у Оливии было спокойное, только очень бледное и как бы застывшее, и ему стало стыдно за свое игривое предположение. — Господи, какое несчастье! Что же с ним произошло?

— Не знаю. Он умер в больнице.

— Когда ты узнала?

— В пятницу.

— Но ведь он был еще совсем молод.

— Ему было шестьдесят лет.

— Тяжело тебе сейчас.

— Да, не стану скрывать. Но тут вот еще что — у Космо осталась дочь, Антония. Она прилетает завтра в Хитроу с Ивисы, поживет у меня несколько дней, а потом поедет в «Подмор Тэтч» и присмотрит за мамой.

— А мама в курсе?

— Конечно. Мы в субботу обо всем договорились.

— Мне она ничего не сказала.

— Я была уверена, что не скажет.

— Сколько ей лет, этой девочке… Антонии?

— Восемнадцать. Я хотела сама отвезти ее и провести с ними субботу и воскресенье, но должна встретиться с одним человеком…

Ноэль поднял бровь — он снова стал самим собой.

— Деловая встреча или свидание?

— Деловая встреча. С дизайнером-французом. Это ужасный чудак, он остановился в отеле «Риц», и мне непременно нужно с ним кое-что обсудить.

— И потому?..

— И потому, если ты в пятницу поедешь в Глостершир, захвати, пожалуйста, Антонию. Ты сделаешь мне большое одолжение.

— А она хорошенькая?

— От этого зависит твое согласие?

— Ну что ты, просто интересно.

— В тринадцать лет она была очаровательна.

— Можешь поклясться, что это не конопатая толстуха?

— Боже упаси! Когда мама приехала к нам на Ивису, Антония тоже была там. Они сразу же подружились. Понимаешь, с тех пор как мама заболела, Нэнси постоянно твердит, что она не должна жить одна. А с Антонией она и не будет одна. По-моему, все очень удачно складывается.

— Ты хорошо все рассчитала.

Оливия не обратила внимания на эту шпильку.

— Так ты отвезешь ее?

— Конечно, почему бы нет?

— Когда ты за ней заедешь?

«Так, это будет пятница, вечер», — прикинул он.

— В шесть.