Сокрушался я, наверное, полчаса. Конечно, наивный ход: вызвать у Хвоста боль за дело его жизни. Но, с другой стороны, мой пациент тоже не сильно искушен в психологических науках. Я наблюдал, как скрипит зубами мой больной и мысленно потирал руки. Надеюсь, поможет. Конечно, еще лучше смоделировать ситуацию, в которой Хвосту невольно пришлось бы проявить свои лидерские качества. Но пока нельзя – парень еще был сильно болен и мало на что способен. Если не сдюжит – только хуже станет.
Покинув лазарет, я нашел Брата Гнева и велел ему привести всех ветеранов Черного Воинства.
– За сегодня каждый из вас должен сходить к командиру, – воины сразу поняли, кого я имею в виду, и повеселели, поняв, что я считаю Хвоста командиром. – Не утешайте его ни в коем случае! Не зовите, не умаляйте. Но каждый из вас должен вспомнить какую-нибудь личную историю, в которой Черный Хвост вам помог, научил чему-то, поддержал.
Эту крепость я возьму измором!
Только собрался покинуть черных, чтобы заняться другими делами, но на пути встал Брат Гнева.
– Владыка. Мы когда уходим?
И всё вернулось вспять.
– В полдень соберем военный совет. Только вы с Прекрасной Слезой и двадцатники. Там решим.
Чем выше вставало солнце, тем тяжелее мне было. Я знал, что есть разумное и безопасное решение – и не хотел его принимать! Всей душой!
Воины расселись по кругу под навесом. Смотрели на меня с должным почтением, но хмуро. Понятно: пламя вчерашнего дня угасло, начались околобоевые будни. Военная бытовуха.
– Мы планировали уходить в Крыло, – начал я, не вставая с циновки. – Но я говорю вам прямо, воины: я не хочу уходить. У нас мало сил для борьбы, но мне претит сама мысль оставить Излучное. Снова бежать от врага.
Дружный вздох облегчения, словно музыка, коснулся моих ушей. Я вдруг понял, что всех здесь собравшихся мучили те же самые чувства! На душе стало тепло.
– Я не уверен в своем решении. И потому прошу вас сказать: что вы думаете? Хорошее оно или нет. И почему?
Двадцатники скромно сидели и только в полголоса выражали полное согласие. А вот Брат Гнева вскочил на ноги.
– Владыка! Я и все наши воины счастливы, что ты так решил! Нельзя нам уходить! Мы впервые храбро вышли в бой – и победили! Золотой Змей поддержал нас – это видели все! Наши сердца пылают жаждой боя! Уходить сейчас – значит, потерять этот огонь. Змей непременно отвернется от нас…
Иникуала смолк и в волнении сел. А под листья навеса уже вздымался генерал Глыба.
– Двух мнений быть не может, владыка, – рыкнул он. – Мы должны остаться и дать гадам бой. Тухлая жаба Ицкагани предал народ в руки пурепеча, и только ты один стоишь на его защите. Поверь, сейчас в каждой деревне смотрят на тебя, молятся на тебя и твоего божественного покровителя. Мы просто не можем уйти.
Сколько аргументов за! И только один против – если мы проиграем, то… Но, видимо, пришло время идти ва-банк.
– Где примем бой? – спросил я отцов-командиров. – На открытом месте или закрепимся в Аграбе?
Здесь уже оживленно загалдели все. Кто-то выступал за более надежный вариант обороны из-за стены, но большинство голосили, что еды имеется на несколько дней, всё равно придется выйти в поле.
– У них больше нет лучников! – выкрикнул Муравей. – Они в поле не так страшны.
– А кенги тебе уже не страшны? – на рефлексе ринулся в спор с черным кто-то из золотых.
Я поднял здоровую руку – галдеж стих.
– Мы примем открытый бой. Но! В то же время, возьмем Аграбу с собой.
До заката был еще вагон времени! Ополченцы с черными стали переносить запасы, добычу и раненых в Аграбу. В то же время золотые взялись за мотыги и лопаты и начали копать канаву. Бой я решил дать прямо на месте бывшего рынка – в сотне шагов от берега реки. Всё поле от ручья до мангры должна была рассечь канава. Неглубокая – максимум, по колено – но она собьет натиск атакующих. Вместе с командирами мы разметили, кто где встанет, а свободные фланги велели утыкать заостренными кольями. Свежесвязанные плоты быстро разобрали, нарубили свежие деревца – и к вечеру поляну перекрыла целая засека. Теперь нас не обойдут с боков, пурепеча придется идти только в лоб.
– Сдюжим? – спросил я у Глыбы.
– Обязаны, – кивнул тот. – Воины отдыхают и вволю едят второй день. Вооружены отлично: у всех хорошие щиты, почти все – в панцирях. А еще мы перебили уйму лысых! Выстоим, владыка.
Уже в темноте мы увели все лодки в устье Серой Воды – и осталось только ждать.
Вторая ночь снова прошла спокойно. И утро. И новый день. Я снова будут спать в волнении?..
– Идууут! – завопил с берега золотой, лодка которого еще не пристала к берегу.
– Сигнал! – крикнул я и припустил к вестнику.
– Идут! Лодок двадцать или тридцать! – возбужденно кричал страж, отчаянно жестикулируя.
По лодкам считать трудно – это может быть, как сотня, так и три сотни воинов. Хотя, трем-то откуда взяться? Не могло оставаться столько народу у мальчишки-орла.
– Рано заметили их?
– Да! – улыбнулся золотой. – Они еще далеко за поворотом.
– Хорошо. Загоните лодки повыше в ручей и бегом к своей двадцатке.