Собиратель информации

«В июльский жар я встретил попугая.

Судьбу он мне предсказывать хотел…»

И конец:

«И я бледнею, вдруг увидев попугая, Боюсь, он мне однажды нагадает Любовь до гроба или пулю в лоб.»

Потом кентавр куда-то исчез. А Питкин забрел в парк. Он ходил между деревьями, рассказывая луне, что не виноват, что это такой закон, что рано или поздно попадается планета, которая, ну просто не по зубам, хоть лопни. И ничего тут не поделаешь. Разве что сбросить на нее помидорную бомбу – и делу конец. Да и то, наверное, не поможет. А он простой человек и не виноват, что ему подсунули неисправный компьютер. Пусть пришлют сюда другого, а уж он-то над ним посмеется. А потом попросится в отставку и пусть его больше не трогают, потому что плевал он на эту планету и на весь космос и на свою собачью службу. А вот пойдет он и найдет девушку в изумрудном платье. Сделает ее своей супругой, и она нарожает ему штук десять домовых, кикимор и леших. А потом они, всем шалманом, отправятся в дом отдыха на остров белых крокодилов. А там…

Питкин запнулся о собственную ногу и упал на мягкий ковер прошлогодних листьев. Некоторое время вертелся, устраиваясь поудобнее, а потом уснул.

Ближе к полуночи Питкину приснилось, что его заставляют есть раскаленные угли. Что-то пробормотав, он перевернулся на спину, и в ночной темноте загорелся зеленый глазок наручного компьютера. Через весь экран шли голубоватые буковки, которые складывались в слова «Информация недостаточна».

Просыпался он тяжело. Во рту горело и на языке – противно-противно. А еще был полдень. Жутко хотелось пить и только потом поймать кого-нибудь и начистить ему физиономию.

Встать Питкину удалось с третьей попытки. Правда, при этом он ударился головой о сук дерева, под которым спал, но это было уже совершенным пустяком.

Кое-как удерживая равновесие, он сорвал с пояса фляжку с водой и вдоволь напился. Стало легче.

И можно было отправляться в путь и бродить по городу, задавая идиотские вопросы. Для того, чтобы доставить собранную информацию на базу, где дипломированные умники выделят из нее самое главное и до отказа набьют им одну из бесчисленных ячеек кибернетической памяти.

И все.

А он, Питкин, полетит на другую планету. Безмозглый придаток безмозглого компьютера.

Краем глаза Питкин заметил привычную надпись: «Информации недостаточно» и вздохнул. Потом что-то в нем взорвалось. Он застонал и с размаху ударил кулаком по компьютеру. А тот задрожал и мгновенно побурев, превратился в кукиш. Титановый браслет, на котором компьютер держался, распался на множество блестящих капель, мгновенно скатившихся в траву.

И Питкин почувствовал облегчение.

Можно было возвращаться. Голова уже не болела. Во всем теле ощущалась удивительная легкость. И он чуть ли не вприпрыжку двинулся через весь город к тому месту на окраине, где стоял его звездолет.

Очень хороший звездолет! И стоит набрать определенную комбинацию на пульте, как он рванет вверх. Прочь.

Полумесяц солнца висел точно в зените, но было совсем не жарко. Над городом плыли гигантские мыльные пузыри. Иногда они опускались слишком низко и очень красиво лопались.

На центральной площади Питкин запнулся о рубку неожиданно вынырнувшей из асфальта подводной лодки, но даже не обернулся, чтобы обругать офицера, который устанавливал на ней крупнокалиберный пулемет.

Так же равнодушно Питкин прошел мимо задумчивого богомола, который явно хотел с ним познакомиться. Увидев, что знакомство сорвалось, богомол с горя прикусил собственный хвост и поплелся прочь.

Потом Питкина обогнали попрыгунчики. Громко шлепая, они отталкивались от асфальта плоскими волосатыми ступнями и взмыв метров на пять, приземлялись, чтобы сделать новый пятиметровый прыжок.

Из рупора на ближайшей крыше звучали последние новости. Уверенный мужской голос сообщал, что на сегодня предсказано двадцать три автокатастрофы и восемнадцать ограблений на каждый километр в среднем. Питкину на это было чихать.

Он шел и шел вперед, пока город не кончился. Тут до корабля оставалось совсем уже недалеко, и Питкин припустил бегом.

Стоп, вот и знакомая полянка.

Он остановился на самом ее краю, с трудом переводя дыхание и отыскивая глазами звездолет. Да, звездолет был на месте, только его предохранительные опоры превратились в толстые узловатые корни, а из корпуса торчало множество веток и сучьев.

Медленно, чувствуя странный холод в желудке, Питкин подошел к кораблю и протянув руку, сорвал с одной из веток апельсин. Он оказался горьким.

Тогда Питкин швырнул надкушенный плод на землю, с минуту рассматривал корабль, наружная обшивка которого прямо на глазах превращалась в кору, и медленно, криво ухмыляясь, вытащил из кобуры бластер.

Вот теперь действительно – все.

Он снял бластер с предохранителя и нацелил дуло себе в грудь. Вот сюда, где-то здесь должно быть сердце.

Нажимая курок, Питкин подумал, что все это до невозможности глупо. Потом плазменный шнур продернулся сквозь его тело и испарил подкрадывавшийся сзади тигрокуст. Трава понеслась Питкину навстречу и ударила его по лицу…