Собирая воедино (ЛП)

Элис ведет меня к стойке. Она разговаривает с новой медсестрой, несомненно, делая ей выговор за то, что впустила Синклэра. Я, пользуясь моментом, заглядываю в тетрадь, где расписываются посетители. Его почерк неразборчив, но я отчетливо вижу С и М. Я смотрю на вчерашний день и день до него. Продолжаю, пока не просматриваю целый месяц. Его имя на каждой странице.

Синклэр Монтгомери не врал.

ГЛАВА 3

Сегодня никаких выходок от Ригэн. Или посетителей, ожидающих меня в комнате отдыха.

Весь день до последней минуты я надеялась, что что-нибудь случится. Но стоя у двери в кабинет доктора Кэллоуэй, понимаю, что не могу больше медлить ни секунды. На этом сеансе я должна с этим покончить.

Сделав глубокий вдох, я громко стучу в дверь ее кабинета.

— Входите, — откликается она.

Я толкаю дверь и вхожу в кабинет.

Я не испытываю ненависти к доктору Кэллоуэй. На самом деле она не так уж и плоха. На ее сеансах мы с ней не копались в моем туманном прошлом. И дело не в ней самой; просто я не доверяю ни одному здешнему доктору. Они давят на больное, ожидая, что пациент поделится правдой.

Сумасшедший ты или нет, такое нелегко дается любому человеку.

Не могу вспомнить, как долго я посещаю ее сеансы. Может быть несколько месяцев? За все это время доктор Кэллоуэй ни разу не пыталась выпытать у меня информацию насильно. В отличие от всех остальных докторов, которые задают одни и те же вопросы, пока не начинает тошнить. Ваш муж мертв. Расскажите, что вы помните.

Хотя у каждого врача свой особый подход. Некоторые врачи обладают удивительной способностью выводить меня из себя — они постоянно кивают головой, чтобы я ни говорила им, словно понимают меня. Понимают мои чувства. Как будто я им нравлюсь. Но в итоге они всегда… всегда оборачивают ситуацию в свою пользу.

Доктор Кэллоуэй не нежничает, как остальные доктора. Поначалу она задавала стандартные вопросы, но спустя некоторое время прекратила. Теперь во время наших сеансов она спрашивает как у меня дела. Интересуется, как поживает Эвелин. Хорошо ли я переношу лекарства? А когда мне уже нечего рассказать ей, она переключается на более легкие темы. Вообще-то мне нравятся наши с ней разговоры. Они нормальные.

Я знаю, что она была замужем. Развелась. Со своим первым мужем они разъехались. Три года она живет с мужчиной по имени Том. Но не собирается связывать себя отношениями. Детей нет. Пока она не выпьет утром чашечку кофе, она не чувствует себя «живой». Доктор Кэллоуэй ненавидит готовить и часто заказывает еду на дом.

Ей сорок один и она любит свою работу.

Такая откровенность — исключение в Фэйрфаксе. Порой во время сеанса повисает тишина, но ее нельзя назвать ни неловкой, ни уютной. Это просто тишина.

Сегодня утром я решила, что не случится ничего страшного, если я сообщу доктору Кэллоуэй, что хочу покинуть это место. Теперь я жутко нервничаю. Нервничаю слишком сильно, чтобы озвучить свои мысли. Нервничаю, что моя попытка не увенчается успехом.

— Доброе утро, Виктория.

Она слегка приподнимает голову, улыбается мне и возвращается к чтению записей, лежащих перед ней. Не глядя, она указывает мне на кресло, стоящее напротив ее стола.

— Пожалуйста, присаживайся.

Я сажусь и практически сразу же начинаю нервно постукивать ногой. Эвелин ерзает во сне, и я прекращаю постукивания. Напоминаю себе, что должна сделать. Должна с кем-то поговорить. Если не ради себя, то ради Эвелин.

Доктор Кэллоуэй откладывает ручку и, наконец-то, обращает на меня все свое внимание.

— Как ты поживаешь?

Я начинаю потеть. Не могу ответить ей как обычно: «Я в порядке». Это не сработает.

— Замечательно, замечательно, — медленно начинаю я, — Могу я кое о чем у вас спросить?

— Конечно.

— Как долго я здесь нахожусь?

Доктор склоняет голову на бок.

— Как долго?

Я обеспокоенно киваю. Нервы на пределе. Я сжимаю Эвелин чуть сильнее и сжимаю ее ладошку своей рукой.

— Ну, точно не знаю. Мне нужно проверить.

Она начинает листать мою чересчур толстую карточку, затем смотрит на меня, и переводит взгляд на компьютер.

— Быстрее проверить здесь.

Она что-то набирает на клавиатуре. На это у нее уходит всего несколько секунд, но мне кажется, будто прошла вечность. Наконец, она поворачивает ко мне монитор компьютера. Мой лист прибытия. Она указывает в самый низ экрана. Я вижу свою подпись рядом с датой: 19 мая 2015 года.

Синклэр прав. Шесть месяцев.

Я сажусь обратно в кресло и мысли начинают роиться у меня в голове. С чего я решила, что нахожусь тут уже три года? Я чувствую на себе взгляд доктора Кэллоуэй и смотрю на нее.

— Почему ты спросила? — осторожно спрашивает она.

— Мне казалось, что я тут уже три года, — честно отвечаю я.

— Три года? — доктор Кэллоуэй в изумлении поднимает брови. — Это так долго. Почему ты так думала?

Я пожимаю плечами и собираюсь сказать ей, что не знаю, но внезапно слышу голос Уэса. Поначалу он звучит очень слабо, но потом все громче и громче, так, словно он прижался губами к моему правому уху и шепчет:

Мы три года в браке…

Я встречаюсь с доктором Кэллоуэй взглядом.