Собирай меня по осколкам

Сперва я заглянул к Маше на факультет, спросил, никто не видел ее, и вообще, где пары следующие. На меня так странно покосились, будто не про красивую девушку спрашиваю, а про Бугимена какого-то. Потом улыбнулся одной девке, закинул удочку, и она прокололась. Оказывается, слушок пошел по унику, что якобы моя Маша… чуть ли не шлюха. Вот это, конечно, я офигел. Настолько, что сел там же, где стоял. Уж про кого, а про нее такие вещи говорить дико. Девчонки в восемнадцать многие опыт имеют вагон и тележку впереди, а Уварова поцеловалась, считай впервые со мной. Со мной, Карл! Да она святая монашка, мать ее. Это я молчу о сексе.

Откуда ноги у слухов росли тоже стало интересно. Надо ж понимать, кому рожу сломать. И тут меня удивили вдвойне. Оказывается, здесь учатся Алиска Серебрянская и Ваня. Нет, не так. Они поступили на первый курс оба, потом после двух месяцев свалили заграничку с концами. Их не было давно, а на днях вернулись. И Ванек закатил истерику с громкими обвинениями. Нет, я бы мог понять его поступок. Вроде мужская солидарность, он еще тогда по телефону возмутился. С другой стороны, не плевать ли. Мы не общались почти три года, плюс он не знал на сто процентов – реальная фотка или нет.

Я подскочил и пошел на первый этаж. Думал, найду Ваню, заставлю исправить ситуацию. Какого черта устроил детский сад. Поспрашивал знакомых, меня направили в столовку. Ну а там случился бум! Этот дебил нес откровенную дичь, оскорблял мою женщину! Мне вдруг стало плевать на все. Вены кипятком залились, нервные клетки, кажется, лопнули, дали толчок на бесконтрольные действия.

Наверное, избил бы до смерти, не посмотрел на старую дружбу. Но парни за локоть схватили, синяки напомнили о себе, ну и Маша. Она мне вдруг показалось такой хрупкой, маленькой, нуждающейся в моей защите. Набуцкать Ваню смогу и позже, решил. Сейчас надо увести Уварову, показать всем вокруг, чтобы никто и вякнуть не смел в ее сторону.

Я никогда не стеснялся в высказываниях и никого не боялся. Даже если сотни против одного, даже если проиграю в итоге. Привык смотреть опасности в глаза. Но в этих людях, которые молча наблюдали, как невинную девушку опускали – не было опасности. Они своей тени боятся. А уж после моей выходки, никто не попрет.

Так что дал по тормозам, подошел к Маше, накинул на плечи свою парку, взял за руку и увел. Нечего нам здесь делать. Она не вырвалась, зато сжала крепче ладонь. Почему-то эту ненормальную девчонку мне всегда хотелось оберегать. В груди разливалась щенячья нежность по отношению к Уваровой, к ее беспомощности. Странно, конечно. Но рядом с ней я и сам чувствовал себя сильней. Эдаким героем комиксом.

Мы вышли из столовой, спустились по лестнице. На нас глазели студенты, однако молча глазели. Еще бы рот открыли, я бы припечатал каждого. Ишь нашли моду сплети смаковать. За своей кроватью следили бы лучше.

Возле гардеробной мы остановились. Она находилась в главном холле, на цокольном этаже. Нас от вещей отделяли решетки и тумбы, внутрь попасть нельзя. Для этих целей там сидела пожилая бабушка с газеткой. Я повернулся к Маше, она стояла с опущенной головой, волосы закрывали лицо. И платье на ней красивое было, по фигурке. Короткое правда. Тут бы успокоить Уварову, а меня ревность одолела. Это ж сколько парней на нее открыто пялилось сегодня, на нее худенькие ножки в черных колготках.

- Эй, ненормальная, - буркнул, не сводя глаз. Подошел ближе, обхватил лицо ладонями и приподнял, пытаясь разглядеть то, что она активно скрывала: слезы. Вот черт! Вот же дурочка моя.

- Не смотри, - оттолкнула Маша, поворачиваясь ко мне спиной. Хорошо в полутемном коридоре никого не было, кроме бабушки, но та сидела в дальнем углу, и мы ее особо не интересовали.

- Ну, если мне нельзя, то для кого ты так вырядилась?

- Какая разница, - прошептала тихо она. Злость куда-то сошла, а на ее место пришло умиление. Наверняка, для меня. Хотя Уварова не признается, но, если вспомнить наш страстный поцелуй, на ней был похожий наряд.

- Ладно, так уж и быть, - смилостивился я. Сделал еще шаг и обнял сзади, зарываясь лицом в пушистые волосы. Обалденный запах. Родной. Я бы не смог описать, как пахнет девушка, которую люблю всей грешной душой. Но пахла она бесподобно, как первая роса ранним летним утром, как серебряная Луна в самую темную ночь, как та, без кого плохо засыпать и просыпаться. Мы будто целую вечность не касались друг друга. Сердце у меня заныло, залилось нежностью, прыгало и готовилось совершить кульбит. Я давно сошел с ума, а может это двойное сумасшествие.

Маша вздрогнула от моих прикосновений, выпрямила спину, однако не оттолкнула. Другого ответа и не надо, собственно. Теперь все будет хорошо. Оказывается, порой, чтобы найти правильный путь, требуется тысяча часов и километров. А потом ты просто останавливаешься и понимаешь – вот она рядом. Надо было только подойти и обнять. Такая вроде бы мелочь, которую иногда невозможно увидеть.

- Что здесь делаешь? – едва слышно спросила.

- Тебя обнимаю, что ж еще.