Собаки, которых мы спасли. Нет места лучше дома

Мать солдата также внимательно следила за историей Блю. Я ощущал, что, кроме очевидной материнской тревоги за солдата, служившего в Афганистане, она чувствовала благодарность по отношению к афганскому псу за тот уют, который тот дарил ее сыну.

Я быстро связался с Кошаном, чтобы выяснить, насколько возможно для водителя добраться до нынешнего месторасположения Блю и солдата. Покончив со всем необходимым для того, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки, я нажал кнопку «Отправить» и снова посмотрел на часы.

«Нет, я определенно опаздываю», — сказал я себе.

Я уже заранее чувствовал ледяной холод воды в «ванне». Предстоящее купание обещало быть долгим.

Стояло субботнее утро, но грешникам в покое отказано. Из-за имейлов и генерируемой фондом волокиты с документами, Лиза подрядилась взять на прогулку по пляжу всех четырех собак, так что я мог спокойно взбираться на вершину громоздящегося Монблана административных забот. Взамен мы думали воспользоваться шансом и потратить послеполуденные часы на что-нибудь, связанное не с компьютером и собаками, но с пивом и возможностью расслабиться.

Выгул собак в нашем хозяйстве происходил всегда одним и тем же образом. Лающий хор, неизменно возглавляемый Физз, яростно вламывался в кухню, когда четыре мушкетера чувствовали, что прогулка на носу.

Если взять собак из дому на прогулку являло собой тяжкий труд, то погрузка их в минивэн была сущим хаосом. Физз и Бимер обычно неслись к нему, припаркованному в конце садовой дорожки. Боковая дверь минивэна открывалась прежде, чем выпустить их в сад, так что они запрыгивали прямо на покрытое ковриком заднее сиденье. Мешанина мелькающих лап — вот все, что вы могли видеть, пока обе собаки боролись за место у окна. При этом победа всегда доставалась Физз. И если бы в этот особенный момент появилась белка и крикнула бы ей «бу!», Физз бы и ухом не повела — настолько она была поглощена борьбой за место рядом с окном.

В этот особенный день, когда Тали крутилась там и тут и вертелась под ногами, мне было легче просто подхватить ее и отнести в фургон, чем пытаться отвести ее туда. Тем временем Лиза нацепила на Наузада его синюю сбрую. Она не собиралась рисковать на случай, если он вдруг разозлиться. Когда вся стая благополучно погрузилась в минивэн, я закрыл раздвижную дверь и поцеловал Лизу на прощание.

— Пятьдесят имейлов и писем, дорогой, — сказала она, имея в виду груду бумаги на столе в столовой.

— Без проблем, детка, — соврал я. Даже в тишине и покое, без единой собаки в доме, мне ни за что не обработать полсотни писем за раз. Определенно, это был аврал.

Когда я возвращался обратно через кухонную дверь и повернулся, чтобы закрыть ее, я заметил около раковины сбрую Тали. Я забыл надеть ее на Тали, прежде чем отнести ее в машину.

— Вот блин, — сказал я вслух.

Лиза приедет на пляж, а Тали будет всего лишь в тонком ошейнике для поводка. Лиза знала, насколько хитро Тали умеет выскальзывать из ошейника, так что, думаю, ей придется оставить наш «Талибан» в фургоне. Она не рискнет выгуливать ее без сбруи.

Я подумал было позвонить ей и предупредить, но она, скорее всего, уже влилась в дорожное движение, плотное в субботние дни; со времени ее отъезда на пляж прошло достаточно много времени, и я очень сомневался, что Лиза решит вернуться домой за сбруей.

Поднимаясь в кабинет, я был убежден в одном — мне не ощутить сладость этого месяца. Снова.

Пока экран компьютера выдавал имейл за имейлом, я пытался сосредоточиться на ответах и все поглядывал одним глазом на свой сотовый телефон — на случай, если Лиза решит позвонить. Тот хранил молчание.

Наибольшей моей заботой все так же оставался Блю, американский солдатский пес. С тех пор как мы впервые списались с тем солдатом, механизм доставки Блю в Афганский центр спасения пришел в движение. Я поддерживал связь с Кошаном, администратором центра. Он был весьма счастлив принять Блю в центре, однако, как всегда, доставка собаки туда была большой проблемой.

Пока имейлы летали туда-сюда, словно бы затем, чтобы все усложнить, возникла еще одна проблема. У Блю появилась какая-то кожная болячка около глаз и носа. Из присланных солдатом описаний я заключил, что тут нет пока ничего серьезного и мне не нужно излишне беспокоиться. Однако позволять этому превратиться в нагноение было нельзя. Это ведь Афганистан, в конце концов.

Я знал, что солдат не имеет доступа к ветеринару или лекарствам, так что настоятельно посоветовал ему сделать все возможное, чтобы найти дружественно настроенного местного афганца, который бы согласился отвезти собаку в приют. Там Блю хотя бы получал возможность попасть к ветеринару.

Пока мы переписывались, я сумел уловить внутренний конфликт, происходящий в сознании солдата. Это было мне так знакомо. Я сам прошел через это в Наузаде, мучаясь от мыслей о том, стоит ли рискнуть и послать моих собак через полстраны в приют.