Собаки

Один проказливый, любознательный щенок, подошел к толстому бревну, чтобы обнюхать его. К его ужасу и удивлению, один конец бревна вдруг раскрылся и обнаружил огромную пасть с дряблыми желтыми краями, над которыми сверкали отвратительные злые маленькие глаза. Когда щенок отступил назад на расстояние, казавшееся ему безопасным, бревно быстро повернулось, как на блоке, ударило перепуганного зверка другим концом, оглушило его, сшибло с ног и утащило в воду. А там, другим ударом своего смертоносного хвоста, крокодил, — потому что это вовсе не было бревно, — очутился в воде и утащил свою жертву в глубину. После этого события остальная стая потеряла всякое желание исследовать лес, приготовленный для сплава…

Когда летние пожары свирепствовали в лесах, стая пожирала перепуганных зверей. Пламя не пугало быстроногих хищников. В дожди рыскали они по затопленному лесу и разыскивали робких антилоп, дрожавших в своих отсыревших логовах.

Годы проносились быстро. Кутта и Джунгли стали совсем взрослыми собаками, оба всегда впереди своры, оба попрежнему враги; только теперь они больше не дрались, потому что Джунгли был проучен. Они поссорились однажды из-за самки, и ревность придала добродушному Кутте свирепость, которой ему недоставало. Его соперник оказался на этот раз в смертельной опасности и с тех пор Джунгли довольствовался ненавистью издалека, с безопасного расстояния, и никогда больше не лез в драку.

Стая с годами менялась. Старые собаки умирали от старости, болезней или голода, когда становились слишком стары и не могли уже охотиться с остальными. Их конец всегда бывал ужасен. Отстав от своры, они забирались в кусты или в высокую траву, чтобы умереть спокойно, стараясь ускользнуть от зоркого взгляда коршунов, паривших в воздухе. Но напрасно. Громадная птица опускалась широкими кругами на неподвижных крыльях, а ее сородичи, невидимые издалека, замечали это, и скоро их слеталась целая стая.

Эти бдительные стражи умирающих животных садились на землю около умирающей собаки, подскакивая поближе, когда взгляд ее глаз мутнел, и отлетая на несколько шагов, когда животное, собрав последние силы, поднимало голову, чтобы огрызнуться на них. Когда наконец ослабевшая голова падала на землю, отвратительные гарпии бросались к трупу и с криком покрывали его, раздирая его своими острыми клювами и ссорясь между собой из-за добычи.

Забывая своих мертвецов, стая неслась дальше. Живой должен есть. И стая продолжала свои скитания. Собак все ненавидели, и враги избегали их.

III. Встреча с владыкой джунглей

В тенистом овраге, на дне которого протекал ручей, впадавший в Таити, жил так называемый королевский тигр, гордый своей силой; несколько лет неоспоримого владычества на своем участке довели его до сознания своего господства над всеми джунглями. В центральной провинции нет зверя более страшного, чем эта порода тигров. Дикий слон и носорог, которым в Тераи тигр должен уступить дорогу, здесь не водятся; и это гордое полосатое животное — по-индийски Баф — смотрело на себя, как на владыку джунглей.

Случилось так, что дикие собаки, как ни обширен район их охоты; никогда не заходили во владения Бафа, и он ничего не знал об их племени. Каков же был его гнев, когда он, лежа в тенистом овраге, недалеко от туши оленя, убитого им накануне около воды, услышал странные, незнакомые доселе звуки визга. Гневно открыв глаза, он увидел дюжину небольших животных — шакалов неизвестной ему породы, — пожирающих его добычу. Ветер дул по направлению от них, поэтому собаки не подозревали его присутствия.

Королевский тигр медленно поднялся, повернул голову и недоверчиво осмотрелся сквозь скрывающую его листву. Неслыханная дерзость! Собаки поедали его добычу…

Огромный зверь бесшумно поднялся с земли, его мягкие лапы бесшумно ступали по земле, пока он не подошел шагов на десять к голодным собакам. Ужасная полосатая маска его выглядывала из зелени, губы были оттянуты назад и обнажали зубы, усы гневно вздрагивали.

Наконец громадная кошка прыгнула. Как молнии, метались вправо и влево его сильные лапы; две из пировавших собак отлетели в стороны, изуродованные; две других вскоре упали рядом с ними, а остальные с визгом вбежали на склоны оврага и исчезли из виду. Баф прыгнул за ними, но, выйдя из тени оврага, остановился — он терпеть не мог жару. Ворча, он вернулся в тень и лег около своей добычи. Свежий запах крови одной из умирающих собак коснулся его ноздрей, он притянул ее к себе лапой и разорвал. Баф пожирал ее с внезапно проснувшимся аппетитом, легко перегрызая небольшие кости, когда ветер донес до его ушей целый хор каких-то странных голосов.

Он поднял свою окровавленную морду и прислушался.