Собачий Рай

Чрезвычайно низкий от рождения, костлявый почти до уродливости, Родищев словно сошел с фотокарточки пятидесятилетней давности: «Узники фашистских застенков». Стоило ли удивляться тому, что он отличался замкнутым характером и всегда слыл молчуном. Серолицый и чуточку пучеглазый, Родищев походил на засушенный лягушачий труп. Покойная матушка в детстве таскала его по научным светилам, делая щедрые подарки и надеясь, что «уж этот-то точно поможет…», но все профессора-академики в один голос твердили, что странная и даже в некотором роде трагичная внешность Игоря вовсе не следствие болезни, а немыслимый каприз природы. Человек, обладающий подобной наружностью, если и вызывает интерес у представительниц прекрасного пола, то либо чисто «ботанический», либо извращенный. Случилось однажды, какая-то молодая, богатая до умопомрачения, пресыщенная тварь познакомилась с ним на улице. Они провели вместе пару вечеров, и Игорь даже начал строить какие-то планы на их счет. Развязка наступила довольно быстро и была драматичной! Дама пригласила его к себе, где ловко уложила в постель. Помнится, после ВСЕГО Игорь Илларионович уснул, а когда проснулся, увидел, что лежит без простыни, а его «пассия» увлеченно щелкает «Полароидом». Естественно, он потребовал объяснений и получил их. Любвеобильная девушка призналась, что обычные «е…и» ее давно не интересуют. Она — искательница острых ощущений, коллекционирует УРОДОВ, секс с которыми доставляет ей особое удовольствие. Игорь Илларионович помог новоиспеченной «возлюбленной» познать по-настоящему «острые ощущения»: один из его питомцев продемонстрировал даме клыки, прежде чем вцепиться в горло. С той поры женщины перестали для него существовать. В общении же с мужчинами Родищев никогда не испытывал необходимости. В детстве у него была пара товарищей, но в один не самый прекрасный день выяснилось вдруг, что его матушка платит «товарищам» по десять рублей в неделю за то, что они дружат с «ее Игоречком». Объяснение было бурным. Была еще учительница, защищавшая его от насмешек в классе за импортные сапоги, подаренные матерью, и прочий дефицит. Защита эта была номинальной. Дети — существа жестокие. На переменах Игорька задразнивали до слез, а иногда били с насмешками в мужском туалете, на втором этаже школы. В пятом классе Родищев замкнулся окончательно, создав свой собственный мирок. В нем Игорь был единственным и несвергаемым монархом. В роли же подчиненных выступали… собаки. Обычные дворняги. Теперь, когда Игорю стукнуло тридцать пять, он обзавелся дачкой-халупой в полусотне километров от Москвы. Неподалеку от «фазенды» вырос этакий мини-питомник. В нем Игорь Илларионович растил щенков. Именно собаки и подсказали ему ответ на риторический вопрос «что делать». Он точно понял, ЧТО нужно делать для того, чтобы утолить собственные человеконенавистнические инстинкты и одновременно чувствовать себя абсолютно необходимым другим. Стоило ему обрести эту нужность, как появились деньги. Однако деньги были вторичны. Хотя именно благодаря деньгам — точнее, деньгам и связям — в глубине лесопарка Лосиный остров появился «Приют младших братьев». Своего рода гостиница для бездомных собак. Правда, оформлена она была на подставное лицо — какого-то давным-давно опустившегося бомжа-алкоголика. Обошлась сия услуга Родищеву в жалкие двести долларов — говорить не о чем. Причем он подозревал, что бомж уже год-другой гуляет в райских чертогах. Так что в случае внезапных неприятностей проблема сама собой сводилась на нет.

Игорь Илларионович посмотрел на часы. Пятнадцать минут третьего. Пора. Он достал из шкафа легкую рубашку, брюки и принялся одеваться. Довершили наряд мягкие туфли и недорогой неброский плащ. Перед тем как выйти из квартиры, посмотрел в «глазок» и прислушался. На лестничной площадке безраздельно царствовала тишина. Игорь Илларионович воспринял это как добрый знак. Чем меньше свидетелей, тем лучше. Родищев никогда не беспокоился на свой счет. В принципе, и свидетели были ему не очень страшны, но береженого бог бережет, как известно. Меньше глаз — меньше знаний.

Родищев быстро вышел на лестничную площадку, запер за собой дверь и спустился на первый этаж, так никого и не встретив. Его машина — старенький, но отменно отлаженный «Москвич»-«каблук» — была припаркована на соседней улице. Прежде чем свернуть за угол, Игорь Илларионович еще раз оглянулся, словно бы ненароком, но так никого и не заметил. Хорошо.

Он специально выбрал тихий старый район, когда надумал сменить квартиру. Здесь всегда меньше народу, чем в новостройках или в престижном центре. Игорь Илларионович мог позволить себе и то и другое, но ограничился скромной двухкомнатной квартиркой в кооперативной пятиэтажке. Дом стоял в небольшом зеленом дворике.