Собачий Рай

Осокин наклонился вперед и заглянул в проход. Питбуль сидел на полу, почесывая ухо, и озирался. Похоже, он разом потерял интерес к ускользнувшей добыче. Но это ничего не меняло. Они будут вынуждены сидеть здесь, пока кто-нибудь не придет на помощь. Спуститься вниз означало верную и страшную смерть. Кто как, а он, Осокин, не собирался испытывать судьбу дважды. Им и так жуткоповезло. В отличие от того мужчины на стоянке, они все еще живы.

— Ничего, — сказал Осокин, прижимая к себе Наташу. — Ничего. Скоро приедет милиция. Я думаю, им уже позвонили. Через пару минут они пришлют наряд с автоматами и все закончится.

Во всяком случае, он хотел в это верить.

* * *

С годами привыкаешь ко всему. Никакие отпуска, отгулы и ежедневные вечерние прочтения добрых и умных книжек от этого не спасут. Про газеты и телевизор можно даже не говорить. Это не отдых, а садомазохизм в натуре. Люди смотрят телерепортажи, как фильмы ужасов, чтобы пощекотать нервы. Их жизнь скучна и однообразна. Утром на работу, вечером с работы. Новый год, Двадцать третье февраля, Восьмое марта, первое апреля, день рождения, Новый год… Раз в два года — театр, раз в три — кино. Утром бутерброд с вареной колбасой, вечером — полуфабрикатные шницели с макаронами или полпачки пельменей. По выходным — пиво, друзья, футбол, все тот же бесконечный телевизор или «козел» во дворе за дощатым столом на фоне колышущегося под ветром свежевыстиранного постельного белья. Чумазый сопляк, ползавший по полу в ползунках, вырастает и начинает посылать подальше. «Спасибо» — только когда в очередной раз приходит за деньгами. А так — «предки», «родаки», «комоды», «черепа». Тоска. Жизнь утекает между пальцами, как песок, минута за минутой, день заднем, год за годом. Оглянуться не успел — выпал последний зуб и котлеты сменились тарелкой «Геркулеса». Жена сморщилась и поседела, «сопляк» перестал заглядывать, поскольку денег теперь не допросишься. И уже ничего не хочется, потому что понимаешь: все, край. Осталось совсем чуть-чуть, а дальше…

Об этом думал лейтенант Андрей Михайлович Волков, глядя на начальника отделения майора Мурашко и слушая вполуха доклад о проведенных за день «мероприятиях», который делал сержант Журавель. Да, в общем, ему и слушать-то было без надобности. Он и так знал, что выпал им полный ноль. Якобы пропавший оказался жив и здоров. Даже до банкира дорос. Вот что значит вовремя от бабы ушел. У него тоже — одни «бобы». Никто, понятное дело, ничего не видел, не слышал и не помнил. Впрочем, он, Волков, на успех и не рассчитывал. Шутка ли, полгода прошло. Люди же — наукой доказано — подробно помнят о произошедшем в течение получаса. Через пару часов, если надобность в воспоминаниях не возникает, забывают мелочи. Через неделю — часть существенных деталей. Через месяц — все. Мозг освобождается от ненужного хлама — таково защитное свойство человеческой психики. Так что ему сразу было понятно — «пустышку» они тянут.

Мурашко сидел в кресле, за столом. Волков и Журавель — чуть в стороне, у стены, на стульях с мягкими красными сиденьями. Точнее, Волков сидел. Журавель же на протяжении всего доклада стоял.

Майор слушал без внимания, утопив нижнюю половину лица в мосластой ладони, глядя даже не на сержанта, а сквозь него и почти не моргая. Думал о своем, совершенно не относящемся к делу. О высоких сапогах жене, из ЦУМа, за две пятьсот. О шубе для дочки… Тут пять, а то и все шесть тыщ придется выложить. А что делать? Девчонка-то подрастает, из старой дубленки совсем выросла… Руки уж почти по самые запястья из рукавов торчат, хоть наручники надевай…

Надо отдать должное сержанту… как бишь его?.. Журавелю вроде… Так вот, надо отдать должное сержанту Журавелю, в качестве снотворного он оказался неподражаем. Читал так, что слон уснул бы стоя. Вон даже мухи расселись по стенам — тоже засыпают, видать.

— Ну, ясно, — произнес Мурашко, с явным облегчением отрывая подбородок от ладони, выпрямляясь и сонно хлопая глазами. — В общем, результатов никаких…

— Так, товарищ майор, суток ведь еще не прошло, — мирно возразил Журавель.

— Да, суток не прошло, — согласился тот. — Ну так я и не просил мне полный расклад представить, с именем, фамилией и местом прописки. Но хоть список пропавших можно было собрать? Не было похожего случая в марте — апреле? Надо было февралем поинтересоваться, маем, июнем… Неужели сложно догадаться? Или я за вас всю работу должен делать?