Собачий Рай

Кроме того, за стеклянными дверями супермаркета маячила фигура милиционера с автоматом. При появлении патрульной машины милиционер замахал рукой, мол, подъезжайте ближе к двери.

«Жигули» остановились в метре от двери. Выбравшиеся из салона патрульные успели нырнуть в предусмотрительно приоткрытую двумя здоровяками — очевидно, посетителями — дверь.

— Здорово, мужики, — сказал невыразительно тот, что махал рукой. — Вы из какого ОВД? Что-то лица незнакомые, я смотрю.

Один из патрульных ответил. Тон у него был мрачноватым. Его обеспокоило увиденное на стоянке.

— Ну? Чего у вас тут? — поинтересовался второй, поглядывая сквозь стеклянную дверь в сторону парковки.

Псы уже начали подтягиваться к «Жигулям», принюхивались.

— Да псина, понимаешь, — ответил Дроздов. — Мы ее в подсобку загнали. Я бы и сам справился, да боюсь, если вырвется, порвет, на фиг.

— Погоди, я что-то не понял. Вы что, из-за одного пса звонили? — напрягся первый. — А ты на стоянку-то выходил сегодня, дружище?

Он повернулся и ткнул пальцем в сторону двери, за которой раскинулось поле боя.

— Да ладно, чего ты? — одернул второй. Нехорошо получалось, действительно. Коллега попросил о помощи, а они вместо этого принялись кидаться на него, как тот пес. — Где, ты сказал, собака-то, сержант?

Сержант кивнул в глубину зала.

— Пошли поглядим.

Дружной процессией они двинулись в торговый зал, прошли вдоль ряда касс. Первый патрульный поглядел на сидящих у холодильников людей.

— Слышь, — позвал он Дроздова. — А это кто?

— Посетители, — охотно пояснил тот. — Всю ночь здесь парились. Заперлись в овощном цехе, дуралеи, и вышли только под утро. Я группу вызвал и автобус. Должны подъехать.

— А на фиг тогда в «ноль-два» звонил? — все больше мрачнея, поинтересовался патрульный.

— Да это не я.

— А кто?

— Она вон. — Дроздов указал на Марину.

— А ты-то куда смотрел?

— Я в это время в подсобке воевал.

Они прошли мимо дверей, ведущих в недра магазина, миновали конфетный ряд, стеллажи с алкоголем. Впереди замаячил широкий стол, освещенный витринными лампами, и округлый низенький человечек в очках, восседавший в огромном кожаном кресле и с интересом наблюдавший за их приближением.

— Слышь, куда это мы идем? — озаботился второй. — Подсобки же вроде в другой стороне? — И тут же услышал за спиной щелчки взводимых курков.

— Ребята, автоматы сдайте, — предложил один из громил, стоящих за спиной. — И не дергайтесь, а то дырок понаделаем.

— Сержант?.. — непонимающе спросил второй патрульный.

Дроздов повернулся, поднимая автомат.

— Отдайте стволы, мужики. Да не дрейфьте. Разговор к вам есть.

Первый патрульный только головой покачал. На лице его застыло выражение: «Мне этот урод с самого начала не понравился».

— Давайте за мной, — скомандовал Дроздов, когда автоматы и запасные рожки перекочевали от патрульных к громилам.

Они прошли к столу. Круглолицый поднялся, указал на принесенные из недр магазина мягкие стулья:

— Присаживайтесь. — Подождал, пока оба патрульных сядут, а затем продолжил: — Надеюсь, вы знаете, что в данную минуту происходит в городе? — Милиционеры переглянулись, кивнули. Да, они знали. И знали, пожалуй, даже лучше его. — Полагаю, не имеет смысла убеждать вас в том, что привычный жизненный уклад перестал существовать. Более того, я склонен полагать, что возврат к прошлому невозможен, даже если правительство предпримет самые поспешные и решительные меры для ликвидации существующей угрозы. Именно поэтому я хотел поговорить о выборе, который стоит перед вами…

— О каком еще выборе? — спросил первый. — Я вообще не понимаю, что за чушь вы несете!

— Сейчас поймете, — пообещал круглолицый. — Но для начала один вопрос: у вас есть близкие родственники? Семьи? Жены, дети?

Осокин и «кашемировый» наблюдали за их переговорами от холодильников. Бородатый Мишенька исподлобья смотрел на круглолицего детектива, вполне уже освоившегося в роли новоявленного мессии.

Наташа пересела к Марине, говорила ей что-то тихо, поглаживая тонкую руку. Та впала в прострацию, поняв, что защитить ее некому.

— И как вы думаете, чем все закончится? — спросил наконец Осокин «кашемирового».

Тот пожал плечами:

— Слишком широка полоса допусков. Все зависит от того, что происходит за стенами нашей темницы. Ну и, в немалой степени, от выбранной идеологии.

— Идеологии, — фыркнул Миша. — Тоже мне, доктор Геббельс.

— Я думаю, мы с достаточной долей вероятности сможем судить об этом, когда узнаем ответ двух новеньких, — пропустив мимо ушей реплику бородатого, Лавр Эдуардович указал на милиционеров. — Если дела плохи, я имею в виду, если они по-настоящемуплохи, то эти двое согласятся примкнуть к нашему вождю. И весьма скоро.

— Это не вождь. Это бандит, — заметил мрачно Миша.