Собачий принц

Наставник подошел к послушникам второго года, которые неплохо знали дарийский язык старой империи Дарья, а ныне — язык дайсанитской церкви. Правда, не лучше, чем Зигфрид: тот уже бегло говорил и свободно читал по-дарийски.

Айвар зевнул и с трудом нацарапал слово на своей вощаной дощечке. Грамота давалась ему нелегко. Он выучил буквы, лишь попав в монастырь. «Мундус» — мир, вселенная. Именно там, в миру, хотел бы быть Айвар сейчас, за стенами монастыря. Он заерзал, стараясь устроиться поудобнее на жесткой деревянной скамье, ему это не удалось. Нельзя устроиться поудобнее там, где тебе все время неудобно из-за сознания собственного несовершенства перед лицом Божьего величия.

Он попытался сесть так, чтобы солнце светило на него. Тепло проникало сквозь грубую ткань его робы. Его разморило, и Айвар задремал над своей дощечкой, в то время как наставник рассказывал послушникам третьего года об элегантном стиле «Божьего города» святой Августины.

Что-то ткнуло Айвара в ногу, он дернулся, выронив стилос, упавший на каменный пол с громким стуком.

На этот раз ему повезло, в отличие от вчерашнего дня, когда его наказали за чрезмерное любопытство, проявленное им в отношении женской части монастыря. Эрменрих — это он пихнул Айвара — сделал знак рукой: «Смотри!»

Наставник отошел к двери и тихо разговаривал о чем-то с братом Методиусом, приором мужской половины и помощником матери Схоластики. Наконец он повернулся к ученикам и подал знак, чтобы они встали.

Они повиновались. Айвар нагнулся и поднял стилос, не рискуя быть наказанным за невнимательность.

Брат Методиус выступил вперед:

— Вам оказана честь присутствовать при прибытии нашего монарха, короля Генриха. Сохраняйте молчание, прошу вас, и держите головы смиренно опущенными. — Его глаза сверкнули, и Айвару показалось, что добрый брат подавил улыбку. — Без сомнения, Владычица и Господь простят вам один взгляд на королевскую процессию, если вы еще недостаточно сильны, чтобы противостоять искушению.

На языке жестов, уже освоенном послушниками, он предложил им выйти. Они привычно построились в ряды. Даже Зигфрид горел желанием посмотреть на короля.

Айвар никогда раньше не видел короля. Хартс-Рест и северные провинции Вендара лежали слишком далеко на севере и были слишком бедны, чтобы удостоиться монаршего внимания. Графы северных провинций могли править по своему произволу, если только не вступали в прямой конфликт с политикой центральной власти. За всю жизнь Айвара такого не случалось, но его отец, граф Харл, вспоминал, что много лет назад, во времена молодого Арнульфа, на севере вспыхнуло восстание. Для его подавления был послан отряд «драконов», личной конной гвардии короля.

Здесь, в Кведлинхейме, они могут ожидать частых посещений королевского двора. Король Генрих всегда старался проводить Святую неделю в монастыре, управляемом его сестрой, матерью Схоластикой, где жила также его мать, вдовствующая королева Матильда, принявшая иноческий сан.

Осенью король со своим двором часто останавливался здесь, по дороге в свои охотничьи угодья в Туринском лесу.

Король! Даже Айвар, который изо всех сил старался поддерживать в себе чувство отвращения ко всему в Кведлинхейме, не мог противиться всеобщему подъему настроения. Выйдя из классов, он заметил, что в монастыре развернулась бурная деятельность. Слуги мели мостовые и белили наружные стены. Женщины проветривали одеяла и перины в домах для гостей. Возле кухонь стояли подводы с овощами, бочонками эля, корзинами со свежемолотой пшеничной и ржаной мукой, горшками меда. Вокруг забойных ям громоздились клетки с курами. Полдюжины слуг лихорадочно трудились, отрубая им головы, другие кидали обезглавленные тушки в громадные чаны с кипятком, чтобы отстало оперение. Туши забитых свиней и других животных висели на балках под навесом бойни, с них стекала кровь. Бушевало пламя в печах пекарен, в воздухе стоял запах свежевыпеченного хлеба.

Вслед за монахами послушники вышли через большую арку ворот. До того как на престол взошел Генрих I, Кведлинхейм был крепостью, частью громадного приданого жены короля, Люсьены Аттомарской. Царственные супруги посвятили крепость и свою единственную дочь Кунигунду Церкви. Когда принцессе исполнилось шестнадцать лет, она стала первой аббатисой — «матерью» Кведлинхеймского монастыря. Во время ее правления в монастырь стали принимать мужчин. Теперь здесь оказался Айвар.

Однако витавшее в воздухе всеобщее возбуждение прервало его грустные размышления. Монахи в приличествующем молчании покинули ограду и направились вниз по склону холма. Мощеная дорога вывела их за город. Выйдя за городские стены, они прошли еще не менее мили. Горожане оставили свои дела и высыпали на улицы, чтобы увидеть прибытие короля. За стенами города засеянные поля уже зеленели свежими всходами. Город остался позади. Над ним возвышались мощные стены и башни монастыря. Монахи вместе со слугами — всего около двухсот человек — расположились по обеим сторонам дороги.