Собачий оскал

Уединившись со мной в караульном помещении, Сибирцев рассказал следующее. Сразу после моего отъезда он выставил по оперативнику на парадный и служебный входы. Оставшихся четверых посадил просматривать записи с камер видеонаблюдения, а сам устроился в кабинете начальника Службы безопасности и начал по одному тягать на собеседование рядовых секьюрити «Вавилона». Авось кто-нибудь из них видел или слышал что-то подозрительное?!

Однако Костины надежды не оправдались. Охранники, за исключением первых двух (уже знакомых читателю), тупо твердили одно и то же: «Стоял (либо сидел) на посту. Все было как обычно. Ничего особенного не заметил…»

Выглядели здешние стражи сонно, лениво, безразлично. Помогать ФСБ явно не стремились, и вытянуть из них что-то более существенное у Кости не получалось. Хотя старался изо всех сил! По прошествии часа Сибирцев потерял терпение, сдвинул брови, стукнул кулаком по столу и рявкнул:

— А подать сюда вашего шефа! Будем вместе вас трясти! Ты и ты, живо за ним!

Два охранника бегом помчались разыскивать Кадкина, а Сибирцев забросил ногу на ногу, прикурил сигарету и начал с нетерпением ожидать их возвращения. Костин расчет строился на том, что в присутствии непосредственного начальника секьюрити, наконец, протрут мозги и станут усерднее сотрудничать со следствием. Гонцы вернулись минут через пятнадцать. Оба бледные, потные, с очумелыми взглядами.

— Владимир… Васильевич… застрелился! — с трудом выдавили они.

— Где-е-е?!! — Костю аж подбросило на месте. — Вы часом не спятили?!

— Нет. Идемте с нами, сами увидите.

Тело начальника СБ лежало в прачечной на плиточном полу. Лишенная затылка голова покоилась на куче грязного белья. Рядом валялся его табельный «макаров». Судя по всему, Кадкин выстрелил себе под подбородок. Правда, Владимир Васильевич не просто покончил с собой. Сперва он безжалостно пристрелил «дежурную прачку», некоего Эдуарда Лаптева. Труп последнего с разнесенным вдребезги черепом навалился спиной на тюк выстиранных простыней.

По ряду признаков опытный Костя определил — трагедия разыгралась где-то полчаса назад. То есть до того, как он послал охранников за Кадкиным. Таким образом, оба этих парня оказывались вне подозрений. Но дальше больше! Вскоре выпавшие из анабиоза секьюрити привели к нему молоденькую горничную, и девушка поведала: примерно в три часа дня она видела издали, как Лаптев с Кадкиным тащили в подвальный этаж, где располагалась прачечная, длинный пластиковый мешок, застегнутый на молнию.

— Такие в кино часто показывают. В них братву после разборок пакуют, — простецки добавила горничная.

— Е-мое! — схватился за голову Сибирцев. — Вот, значит, куда ты пропал! (покойник из 342-го исчез аккурат в районе пятнадцати часов) — и заставил вавилонских стражей перевернуть прачечную вверх дном. Искомый мешок обнаружили в дальнем углу, под ворохом замененных утром полотенец. Внутри находился труп мужчины лет тридцати со сломанной шеей. Сверившись с оставленной мной распечаткой фотографии, Сибирцев опознал в мертвеце того самого «беглого».

Затем в гостиницу прибыл наш знаменитый судмедэксперт Кирилл Альбертович Ильин (о нем расскажу чуть позже) с несколькими «молодыми» подручными. (Лет по сорок каждому.) Их вызвал еще ваш покорный слуга. Но они сильно задержались в дороге. Машина вдруг заглохла на морозе. Двое «молодых» поднялись в триста сорок второй номер к телу Руслана, а сам Кирилл Альбертович остался в прачечной — разбираться с убийством и самоубийством. Вот, собственно, все…

— Предварительные результаты есть? — спросил я Сибирцева.

— Ты имеешь в виду экспертов?

— Ага, их самых.

— Пока нет. Они же недавно начали, минут двадцать назад.

— А твое мнение? Как ты считаешь — самоубийство не липовое?

— Трудно сказать, — пожал плечами майор. — На первый взгляд смотрится оно вполне убедительно. Одно непонятно — если он решил свести счеты с жизнью, то зачем убивать Лаптева?! Ведь он же не жена-изменщица, которую муж пришил в порыве ревности, а после, плача от горя и отчаяния, пустил себе пулю в голову!

— Чужая душа потемки, — философски заметил я. — Всякое может быть…

И тут неожиданно меня посетила интересная мысль:

— Слышь, Костя, Кадкин-то раньше в КГБ служил!

— Ну и что?

— А то! В базе данных о нем должно содержаться немало информации, особенно если воспользоваться особым кодом доступа. Вдруг он не сам ушел из Конторы, а его «ушли»?! К примеру, из-за психического расстройства или склонности к половым извращениям!

— Однако ты загнул, — усмехнулся Костя. — И потом, разве ты знаешь «особый код»?!

— Рябов знает, — отрезал я, набрал мобильный номер шефа и попросил срочно перегнать на ноутбук Кадкина подробную информацию об усопшем. В том числе закрытую.